Гусейнов, блестя глазами и повышая голос, доказывал, что в его вычислениях нет ошибки.
— Конечно, ошибки нет, — сказал Снежков и положил маленькую свою ладонь на большую руку Гусейнова.
— Куда же они делись?
— Они переменили курс.
И Снежков, черкнув карандашом по карте, показал, как немецкий караван, внезапно изменив курс, пошел по хорошо охраняемым протокам между шхерами в свой порт.
Гусейнов замолчал. Митрохин снял наушники, повернул к нам костлявое внимательное лицо и тоже молчал. Молчал и Снежков.
— Надо возвращаться, — угрюмо сказал наконец Гусейнов и свернул свои карты в трубку.
— Нет, — тихо проговорил Снежков.
— Куда же? .. — начал было Гусейнов, но вдруг осекся, словно ему не хватило дыхания.
И я понял, что он догадался о том же самом, о чем догадался и я. И по глазам Митрохина увидел, что он тоже догадался.
— К ним в порт? — быстрым шепотом спросил Гусейнов.
Снежков кивнул.
— Пойдем к ним в гости, а? — Он обернулся к боцману Дыбину, стоявшему у него за спиной.
Боцман неуклюже шарахнулся, шевельнул свою огромную тень на стене отсека, но ответил твердо:
— Пойдем, товарищ капитан-лейтенант.
Мы шли на перископной глубине. Снежков стоял у перископа, а Гусейнов отмечал наш извилистый путь на своей карте.
К порту можно было подойти разными путями: и слева от шхер, и справа от шхер, и между шхерами.
Снежков выбрал не тот путь, которым шел вражеский караван, а другой. Он хотел не догонять его, а выйти ему навстречу, и мы лавировали среди укрепленных неприятельских островков. Берега наползали на нас с обеих сторон, проход становился все уже.
— На встречном курсе слышу шум винтов, — сказал вдруг Митрохин.
— Сколько кораблей? — спросил Снежков, не отрываясь от перископа.
— Один.
— Вижу, — сказал Снежков. — Сторожевой катер. — И приказал: — Срочное погружение!
Лодка погрузилась.
Митрохин поднял глаза к потолку, и я понял, что он слышит, как катер приближается к нам. Катер уже почти над нами. Вот уже без всяких наушников слышно ленивое шлепанье его винтов.
— Успел он заметить наш перископ? — шепотом спросил Гусейнов.
— Увидим, — сказал Снежков. — Если будет бомбить, значит, успел заметить.
Шлепанье винтов по воде все тише, тише. Вот их опять слышит один Митрохин.
— Ушел, — проговорил он.
— Это охрана порта, — сказал Снежков. — Они нас прозевали.
Лодка больше не высовывала перископа из воды, мы шли под водой, прокладывая сложный курс в узкой горловине пролива. По черте на карте Гусейнова видел я, как пролив этот расширялся и как мы вошли в закрытый рейд перед портом.
