— Да? — Мак повернулся ко входу.
— Вы дома, Александр Ильич? — звучный голос Добротворской заставил кровь Мака горячей волной пробежать по жилам. — Я зашла… Да ну, отворите же, впустите меня, наконец!
Маруся вскочила и крепко ухватилась за плечо Мака.
— Я не могу встретиться с ней, товарищ! Спрячьте меня! Куда-нибудь! Сейчас же!
— Сию минуту, Нина Павловна! Проспал, знаете, одеваюсь! — крикнул Мак к двери. — …Ну, куда же вас деть — видите — некуда! — этот шепот уже относился к женщине рядом.
— Две минуты, не больше… — снова адресовался он к двери —…ну, куда? Видите, пустая комната! Просто выйдите и идите мимо… можете не кланяться. Не хотите? Ч-черт! Ну, тогда лезьте хоть сюда! Больше некуда — ясно…
— Мак откинул свешивающееся одеяло взъерошенной кровати… Маруся легла на пол… Мак еще ниже стащил одеяло и двинулся отпирать дверь.
Вторая посетительница вошла и сразу, как и первая, повернула ключ в замочной скважине. Потом сбросила пальто на кровать, близко подошла к Маку и положила к нему на плечи свои обнаженные руки.
— Александр Ильич, я пришла по важному делу!
Снова важное дело! Какие еще разоблачения предстоят впереди? Или, наоборот, — никаких разоблачений? Пришла одна к нему в номер, утром, заперла дверь… Он пододвинул ей стул и сел на кровать со сморщенным, касающемся пола одеялом.
— Александр Ильич! — повторила Добротворская торжественно. — Вы, конечно, понимаете, что наше ночное свидание, так не вовремя, — ее щеки порозовели, — прерванное всей этой суматохой, — было назначено вам не зря! Конечно, у меня был повод! Именно по этому же поводу и сегодня я подняла вас с постели!
Это важное, необыкновенное дело! Я отдаю в ваши руки судьбу моего отца, свою собственную судьбу. И потому, прежде чем сообщать остальное, я должна взять с вас одно обещание…
— Обещание? — задумчиво повторил Мак. — Значит, есть действительно тайна, — подумал он, — его сердце приятно забилось. — Совсем, как у Дюма или Конан-Дойля! И кто бы подумал, что в этом паршивом городке…
— Да, обещание! Я введу вас в курс одной почти невероятной истории. Но, повторяю, вы должны обещать мне, что никто, кроме людей, которых мы посвятим в тайну, не узнает об этом ни слова. Я обращаюсь к вам, как к другу, Александр Ильич! Вы дадите честное слово, что ни один из официальных представителей власти не будет введен в курс дела!
— Нина Павловна, но, может быть, я не смогу сделать этого! Может быть, сам характер ваших разоблачений…
