— Идем в Инсбрук, сбились с дороги, — ответил я.
— Соври что-нибудь попроще! — усмехнулся он. — Скорее вы с пути истинного сбились на путь греховный, чем с дороги в Инсбрук, до которой отсюда полдня пешком, а то и день. Это лес благородного рыцаря Вольфганга фон Виттенштейна, это его охотничий домик, а вы браконьеры и будете повешены.
— Кому суждено умереть от меча, не будет повешен! — ответил я, наставив на него алебарду.
В мгновение ока он выхватил меч и смахнул мою алебарду. Ррраз! — и я стою как дурак с половиной древка в руках. Но второй удар я этой палкой парировал, а от третьего меня Альбрехт прикрыл. Грамотно прикрыл, железом, не древком.
— Неплохо, — сказал этот дядька. — Ты, толстый, швейцарец и марков брат, а ты, тонкий, тоже не хрен собачий.
— И мы не браконьеры, — добавил Альбрехт.
— Спорно. Я Рудольф Шнайдер, местный управляющий, как вы уже догадались. И у нас есть небольшая проблема.
— Топотун? — спросили мы.
Крестьяне подняли шум.
— Молчать! — крикнул им Шнайдер. — Отойдите вон туда и не путайтесь под ногами!
Крестьяне безропотно отошли. Надо отметить, что крестьяне там какие-то забитые были, не то, что наши пастухи. Потому что у этого Шнайдера не забалуешь.
— Вы его видели? — спросил он нас.
— Слышали.
— А волков?
— Видели.
Шнайдер демонстративно обошел нас и взглянул сбоку на наши задницы.
— Ночью. И живы. И не усрались. Неплохо. Тогда для вас есть работа на четыре гульдена. Согласны?
— Какая работа?
— Выследить топотуна. Дам вам парня из местных, как выследите, отправите его за помощью.
— А если топотун нас заметит и нападет первым?
— Убейте его. За труп те же четыре гульдена, если он будет в годном состоянии под набивание чучела. Если по кускам, то меньше. Сразу говорю, отказаться нельзя — повесим как браконьеров.
Мы переглянулись.
— Хорошо, мы согласны. Но тогда расскажите, кто такой топотун и как его искать.
Шнайдер оглянулся по сторонам и присел на пенек. Мы подошли и сели рядом на траву.
— Вчера на закате к нам приехал один мужик с восточной стороны. Днем выезжал туда с семьей на телеге, а вернулся один, на половине телеги, с взмыленной лошадью и наполовину седой. Ночью в лесу выли волки, а в деревне лаяли все собаки. Едва рассвело, я собрал мужиков, и мы пошли по дороге на восток.
Не успели отойти, как нашли его семью. Задние колеса от телеги в лесу, там где дорога делает петлю. Рядом жена того мужика. Разбита голова, пополам и вдребезги. В двадцати шагах, уже на дороге, девчонка, расплющена, как под прессом. В лесу у дороги мальчишка — порван на куски вроде бы волками, но крестьяне говорят, что таких больших волков не бывает.
