Анатолий наморщил кожу на лбу.
— Я об этом не думал, — сказал он, — но если вы находите нужным, то я не прочь… Для вас я могу поступиться… Хотя, мой фрак, кажется, не со мной…
— К чёрту фрак, к чёрту! — крикнул Александр Дмитриевич и схватился за грудь.
В дверях показалась дочь, испуганная криком.
— Что с вами? — спросила она, подходя к отцу и обнимая его голову.
Она всегда называла его «вы», и отец говорил, что это более «в стиле».
— Да вот он, говорит, что без фрака не хочет под венец… А, чёрт, какая боль…
Девушка подала ему воды. Он сделал несколько глотков и откинулся на спинку кресла.
— Фу! — сказал он. — Ну, да это потом, потом. Теперь не станем думать о будущем, а пока живы — жить и дышать. Корми его завтраком, да поедем куда-нибудь к морю. Вы, кажется, не одни приехали, с вами есть кто-то?
— Так, бухгалтер, — небрежно сказал Анатолий.
— А то бы мы его взяли?
— Зачем? Да мы куда едем?
— Поедем по городу. Я ещё не видел ничего. Я в Софии до сих пор не был. Ну, давайте мне мой кофе…
— Я только переоденусь с дороги, я сейчас вернусь, — проговорил Анатолий и пошёл к себе.
Бухгалтер уже выпотрошил свой чемодан и разложил по всем стульям всевозможное платье и белье. Анатолий поморщился, но не сказал ни слова. Он щелкнул французским замком и, отворив свою парижскую корзинку, вынул коробку конфет. Это был подарок невесте. Он взял их было, но потом сообразил, как глупо будет такое подношение.
— Вы сладкое любите? — спросил он у бухгалтера.
— Натощак?
— Нет, вообще.
— Вообще — да.
— Так вот не хотите ли?
Он открыл коробку и поставил перед ним.
— Ваша невеста — красавица, — заметил бухгалтер, поворачивая к нему красное от натуги лицо.
— Разве? — удивился Анатолий.
— Да. Я видел её мельком, но этого довольно. Красавица.
Товарищ прокурора был доволен. Но, желая скрыть это довольство, он равнодушным тоном заметил:
— Вы один завтракайте, — я не буду.
— Ну? А я на двоих заказал, — сокрушённо проговорил Перепелицын.
— Ну, и скушайте во славу Магомета, — а я буду завтракать у своих.
— Да мне всё равно, — пробурчал бухгалтер, склоняясь над чемоданом.
Анатолий подошёл к умывальнику, снял свой лёгкий пиджачок и стал систематически засучивать рукава.
— А здесь напротив пресимпатичная армяночка, — заговорил Алексей Иванович. — Два раза высовывалась из-за занавесок. По глазам видно, что интересуется чужеземцами.
— Вы это к чему мне говорите? — спросил Анатолий, намыливая руки.
— Просто сообщаю вам топографические подробности местности. А никакого злого умысла нет.
