Это был мистер Джемс.
Он сел в кресло против князя и молча рассматривал его минуты две.
Князь, наконец, кисло улыбнулся и нетерпеливо спросил, впрочем, довольно вежливо:
— Что вам угодно, мистер? Я жду…
— Я не думал, что вы такой — сказал гость, по-прежнему разглядывая князя. — Вы, должно быть, очень устали. Я не думал, что вы так устали.
— Вы думали обо мне! — воскликнул князь. — Но какое мне до этого дело, милостивый государь? Ежели вам угодно мне сообщить что-нибудь, я выслушаю вас, но прошу покорно без этих отступлений…
Восклицание князя не произвело на мистера ни малейшего впечатления. Однако, он тотчас же объявил, что, если князю не нравится его манера беседовать, он уйдет, а за него поговорят с князем его друзья.
Князь с совершенною искренностью не понял на каких друзей намекает его странный гость, но спокойствие англичанина отчасти смягчило его гнев.
— К делу! К делу! — сказал князь. — Я слушаю вас.
— Вы антропософ? — неожиданно спросил мистер Джемс.
— Нет.
— Теософ?
— Нет.
— Это хорошо. Две ошибки.
— Какие ошибки? — удивился князь.
— Я думал, что вы не устали и довольны собою, а вы устали и даже очень. Это моя ошибка. Я думал, что вы антропософ, а вы не хотите им быть. Это тоже моя ошибка. Значит, две ошибки, — сосчитал англичанин, чуть подняв брови.
— Да, две ошибки, — улыбнулся князь.
Но мистер Джемс не улыбался.
— И все-таки я вам скажу то, что я должен сказать. Так хочет княгиня Екатерина Сергеевна Нерадова.
— Княгиня поручила мне предупредить вас, что вашему сыну грозит несчастие. Поэтому она просит вас его спасти. Княгиня восемнадцать лет тому назад дала вам слово никогда и никому не открывать вашей тайны. Но теперь она просит вас освободить ее от этого слова. Тогда она сумеет предотвратить несчастие.
— А вы? — с ненавистью посмотрел на англичанина князь. — А вам известна эта тайна?
— Мне? Но кто бы мог мне открыть ее? Кто? Я с вами, князь, не беседовал никогда.
— Зато вы не раз, я думаю, беседовали с княгинею, — злобно рассмеялся князь.
Англичанин помолчал.
— Если я вас верно понял, князь, — сказал он спокойно, опять поднимая брови, — вы намекаете на то, что княгиня не сдержала слова, данного ею восемнадцать лет назад. Но леди нельзя подозревать в этом. И тот, кто подозревает ее в этом, безнравственный человек. Значит вы, князь, безнравственный человек.
— Очень может быть, — презрительно усмехнулся князь.
Мистер Джемс поднял брови.
— Русский характер очень странный характер. Если сказать русскому, что он безнравственный человек, он не считает себя оскорбленным. Ему как будто бы это льстит.
