— С деньгами меня обманули, — заговорил Пересветов, и его лоб покрылся каплями пота. — Меня обманули, и я пришел… пришел к вам просить отсрочки платежа. Могу ли я надеяться, Прохор Егорыч?
Трегубов заходил по комнате, позванивая брелоками.
— Я вам не отсрочу, — наконец выговорил он и снова закачался перед Пересветовым на каблуках. — Я вам ни за что не отсрочу-с. Денег разве у вас нет? — спросил он.
Пересветов заметно бледнел.
— Нет.
— Если нет, сегодня же я предъявлю к вам через адвоката иск. Через месяц вам, вероятно, придется выехать из вашего именья. Кстати, я хочу там конский заводик небольшого фасона выстроить; усадьбу вашу снесу и конский заводик оборудую. Сегодня же и плотников буду подряжать. Отсрочить платежа я вам не могу, — снова проговорил он, — никак не могу.
— Прохор Егорыч, ради Бога! — вскрикнул Пересветов и вдруг упал перед Трегубовым на колени. — Прохор Егорыч, ради Бога, отсрочьте платеж хоть на неделю. Через неделю я рожь на корню продам. Глядишь, тогда хоть сколько-нибудь цена выяснится. Не губите же меня, Прохор Егорыч.
В глазах Пересветова стояли слезы, губы его дрожали. Он был белее снега.
— Не могу, — проговорил Трегубов.
Пересветов поднялся на ноги.
— Прохор Егорыч, — заговорил он, — послушайте, Прохор Егорыч. Ведь у меня вся жизнь, вся судьба моя в этом участке, так за что же вы меня выселить-то хотите?
— За свои денежки, — отвечал Трегубов, — очень просто-с.
Пересветов прижал обе руки к сердцу.
— Ах, Прохор Егорыч, Прохор Егорыч! Ведь я у вас пять тысяч занимал, а остальные пять тысяч процентами да неустойками наросли. Две неустойки в год вы с меня брали! Подумайте вы только! Ведь по совести говоря, я вам теперь тысячи три должен, не больше! Где у вас Бог, Прохор Егорыч, где у вас Бог!..
— Бог у меня, как у всех, в красном углу, — отвечал Трегубов и закачался на каблуках.
Пересветов вытер, кулаком слезы.
— Вы и без моих денег богаты, Прохор Егорыч, а у меня в этом именьице все. Если вы выселите меня оттуда, я руки наложу на себя, Прохор Егорыч. Пересветов снова бросился на колени. — Прохор Егорыч, не губите меня, ради Христа!
Трегубов стал рассматривать свои выхоленные ногти. По его лицу бродила усмешка.
— В Аляшине хорошие плотники, — сказал он, — так я аляшинских строить конюшни подряжу. Как вы мне посоветуете: аляшинских, что ли, нанять?
— Подлец! — вскрикнул Пересветов с исказившимся лицом. — Душегуб, кровопийца!
— Чего-с? — переспросил Трегубов и побледнел.
