— Может быть, Трегубов тебе платеж отсрочит? — сказал Беркутов.
Пересветов только рукой махнул.
— Какое! Говорит, самому деньги нужны. Я, говорит, Аляшинское именье с торгов купить хочу, так мне к половине мая двухсоттысячный корпус мобилизировать нужно. Он не отсрочит, ведь ты его знаешь!
— А тебе много надо? — спросил Беркутов.
«Неужто он даст?» — подумал Пересветов и отвечал:
— Тысячу рублей. Лесок я хотел последний вырубить, — закон не позволяет. Одним словом, я в петле!
Пересветов развел руками.
— В петле? — переспросил Беркутов и добавил: — Ты знаешь, я все для тебя готов сделать.
Он замолчал и уставился в окошко. Пересветов глядел на него, затаив дыхание. «Даст или не даст? — думал он с тоскою. — Конечно же даст! Деньги-то у него есть. Тысячи две-три непременно есть!» Между тем, Беркутов смотрел в окно, подперев кулаком щеку, и будто совсем забыл о присутствии Пересветова. Пересветов напряженно ждал ответа. Беркутов приподнялся и заходил из угла в угол по комнате. Роста он был среднего, но точно весь отлит из стали; в каждом его движении чувствовалась сила. Одет он был в синие шаровары, низко спущенные над голенищами щегольских сапог, малороссийскую рубаху и светлую австрийскую куртку, распахнутую на вышитой груди рубахи. Очевидно, он слегка кокетничал своим костюмом.
— Михайло Николаич! — позвал его Пересветов и запнулся. — Михайло Николаич, нет ли у тебя тысячи рублей? — наконец, проговорил он.
Беркутов точно от сна очнулся; он поглядел на Пересветова и, улыбаясь одними уголками губ, сказал:
— Представь себе, какая со мною оказия случилась. Купил я на днях щенка сеттера. Чутьист щенок, как черт. Но только никак не могу я выучить его поноске. Просто от рук щенок отбивается. Теперь мой Митька по целым часам его школит. Из головы у меня щенок этот не выходит!
Беркутов улыбнулся, покосился на окно и замолчал. Пересветов глядел на него с недоумением. «От денег отвиливает, — подумал он, — должно быть, ждет, чтоб я ему о процентах намекнул».
— Процентов по 15 на год, — сказал он вслух, косясь на Беркутова.
Тот прошелся взад и вперед по комнате.
— Просто не знаю, что и делать с этим щенком, — задумчиво произнес он и забарабанил пальцами по подоконнику.
«Пятнадцать процентов мало, — подумал с тоскою Пересветов, — нужно предложить по двадцать пять».
— Процентов по двадцать пять на год, — проговорил он вслух.
— Чего по двадцать пять? — переспросил Беркутов. — Ах, да, — тотчас же спохватился он, — прости, голубчик, я тебя совсем не слушаю. Так ты просишь у меня тысячу рублей по двадцать пять процентов? Да?
