— Хе, хе, хе! — сочувственно рассмеялся Вадим Петрович. — Где же это вы так, князь?
— Да хутор тут один… Отец меня на ревизию посылал. Управляющий, очевидно, мошенник и жена у него похожа на лягушку, но настойки и наливки прекрасные. Я подозреваю, что они меня нарочно… того… Ну, да к чёрту!
Маров продолжал смеяться, и маленькие заплывшие глазки его весело искрились.
— И что же? Всё в порядке оказалось? — спросил он.
— Всё в порядке, — лениво улыбнулся князь. — Ведь вот чёрт, — заговорил он добродушно, закидывая свою красивую голову, — дома сидеть нельзя: сейчас или мать, или отец… Хоть бы к себе позвали, если нужно, а то ко мне в комнату приходят и уж тут от них не скоро отделаешься. Сидели бы у Веры.
— Вера Ильинишна что-то грустна, — заметил Маров.
— Вера меня бесит, — сказал Андрей. — Как вы думаете, вы там с ними часто… выйдет она за Гарушина?
Маров насторожился. От любопытства лицо его дрогнуло, но он овладел собой и ответил совершенно спокойно:
— Трудный вопрос, князь. Особенной симпатии к господину Гарушину княжна не питает. Это ясно.
— Ну, что ещё там… симпатии! Вера дурна и, кажется, уже немолода. Не за таких ещё выходят, если нужно.
— Да… если нужно… — повторил Маров, пытливо вглядываясь в лицо Андрея.
— Счастье Вере! — со вздохом заметил Андрей. — Да она глупа! Она не сумеет забрать в руки его состояние. Куда ей!
Маров молчал. Он глядел теперь в небо, и ласковая усмешка бродила по его жирному лицу.
— А знаете, князь? — наконец, сказал он.
— Ну, не знаю.
— Княжна не пойдёт за Гарушина.
— Как не пойдёт? — встрепенулся Андрей. — А как же долг? Да это что — долг! А вообще, наши дела — швах. Папахен и мамахен не стеснялись, в своё время, мне тоже зевать не приходится… Не я пропущу, они пропустят. Нет, она пойдёт… Разве что она влюблена? В Листовича?
— Листович женится на Ане, — уверенно заявил Маров.
— Аня недурна, — равнодушно заметил Андрей.
— Да, женится, — задумчиво продолжал Вадим Петрович. — И к чему это люди женятся? Глупость одна! Не женитесь, князь!
— Ну, вот! Нашли дурака! — сонно ответил Андрей.
— А как вы думаете? Долго ли? Вот, например, я…
— Что же вы? Разве вы женаты?
— Женат, батюшка, женат. Самым законнейшим образом женат.
— Вот чёрт! А я не знал. А что же ваша жена? Умерла?
— Зачем умирать? Жива! Только мы с ней, так сказать, разошлись характерами. Я на неё не сержусь. Она там где-то, а я вот здесь. Какой я ей муж? Если муж, так корми её. А меня, голубчик князенька, самого люди кормят, и я этим горжусь: значит, не совсем я ненужный человек, ещё годен кое на что. Вот я думаю, князь, что, если бы музыки на свете не было, стоило ли бы жить? Конечно бы, не стоило.
