Пьеса кончилась.
— Я слушал с восторгом! Я упивался! — громко сказал Гарушин и подошёл к исполнителям. — Музыка моя страсть и, надо сказать, я понимаю в ней кое-что. Исполнение было прекрасно. Позвольте поблагодарить вас.
Он изогнулся с явным намерением поцеловать руку княжны Вера быстро спрятала руки за спину, и её глаза блеснули насмешкой.
— Благодарите Вадима Петровича, — смеясь, сказала она, — я только аккомпанировала ему.
— О, помилуйте! — воскликнул Маров, протягивая Гарушину обе руки.
Пётр Иванович взял протянутые ему руки и долго крепко тряс их без слов.
— Скверная рожа и не то шельма, не то дурак, — думал он, сохраняя на своём лице благодарное, умилённое выражение.
— Купаться пойдёшь? — спрашивал Дима, стоя перед братом с полотенцем через плечо. — Пойдёшь, что ли, Андрюша?
Молодой князь полулежал на террасе в большом кожаном кресле и щурился от яркого света. Его прекрасные, тёмные глаза искрились под солнечными лучами и красивое лицо лениво улыбалось.
— Ну, пойдёшь, что ли? Говори же, Андрюша!
— Вот пристал! — добродушно буркнул князь Андрей и закрыл глаза.
— Ну, какой! — огорчённо продолжал мальчик. — Так пойдёмте с вами, Вадим Петрович. Вы хорошо плаваете? С вами мама меня пустит на тот берег.
Вадим Петрович сидел в тенистом углу и читал газету.
— Совсем не плаваю, мой милый, — живо ответил он. — И со мной мама не пустит.
— Ну, Андрюша! — плаксиво протянул мальчик и стал теребить брата за рукав.
— Вот пристал! — всё тем же добродушным тоном повторил князь и принял ещё более удобную и покойную позу.
— А зачем вчера флигель мыли и ты ключ себе взял? — задорно спросил Дима.
Андрей быстро поднял голову.
— А ты почём знаешь?
— Знаю! Я всё знаю!
— Ну, и молчи. Слышишь? Никому!..
— А ты скажи зачем?
— Если же ты проболтаешься, я скажу maman, что у тебя под тюфяком папиросы, и что я заплатил за тебя карточный долг.
— Вовсе не карточный! Это в прошлом году был карточный, а теперь я просто задолжал лихачу.
— Ну, всё равно. Поросёнок, а на лихачах ездит.
Дима некоторое время стоял молча.
— Андрюша! А ты всё-таки скажи, зачем флигель мыли? — опять спросил он.
— Тебя там пороть будут.
— Нет, серьёзно?
— Или ты отстань, или я… — вдруг грозно крикнул Андрей и приподнялся.
Дима отскочил и прыгнул через ступени на дорожку сада.
— Всё равно, я узнаю! — крикнул он, убегая к пруду.
— Холера, чума… — со вздохом заметил Вадим Петрович, перебирая газеты.
— Ну, что там! — равнодушно заметил Андрей и зевнул.
