– Сообщи, если его состояние изменится в худшую или лучшую сторону, – бросил он Томасу и покинул медотсек.
Повинуясь невольному порыву, я подошла к койке и осторожно взяла вадера за руку. Осознание того, что прикасаюсь к живому воплощению тех, кого мой народ считал богами, заставляло все внутри трепетать. И в то же время я ощущала нечто родственное с этим мужчиной. В моих жилах тоже течет кровь вадеров, и это заставляло воспринимать его не только как объект исследования или интересную находку. Хотелось помочь этому мужчине выкарабкаться, а потом адаптироваться в чуждом для него мире.
Попыталась ощутить отголоски его эмоций, но чувствовала лишь пустоту и едва уловимые разряды, от которых у меня чуть покалывало подушечки пальцев. Так обычно бывает, когда прикасаешься к тому, кто крепко спит. Но радовало одно – если есть эти колебания, значит, существует шанс, что разум не умер окончательно. Хотя можно ли быть в этом уверенной? Вадеры намного сильнее ментально, чем самый сильный из таринов. Возможно, даже с пораженным мозгом могут излучать ментальные волны.
– Тани, отойди от него, – недовольно произнес Рендал.
Я с недоумением посмотрела на него и поймала хмурый взгляд.
– Это существо может быть опасно, – сказал он.
– Он не существо, – я тоже нахмурилась. – Просто тот, кто нуждается в помощи. Любой из нас мог оказаться в подобной ситуации.
Я решительно взглянула на Дафи с Томасом.
– Его стоит привести в порядок, – провела рукой по сильно отросшим волосам вадера, настолько длинным, что они спускались с койки до пола.
– Ты это делать точно не будешь, – заявил Рендал и кивнул Томасу. – Пусть этим займутся медики. Пойдем. У нас найдется куча других дел. Твоя помощь понадобится в исследовании подземной лаборатории.
Я с неохотой последовала за ним, напоследок взглянув на вадера.
– Позаботься о нем, – сказала подруге.
– Это моя работа, – деловитым тоном сказала Дафи и улыбнулась. – Не переживай. Мы сделаем все, что от нас зависит, чтобы ему помочь.
***
Когда они остались одни, Дафи решительно отодвинула Томаса от больного и отобрала ножницы. Ее чувствительная натура несостоявшегося стилиста буквально вопила от протеста, глядя на то безобразие, что неумелый горе-парикмахер творил с волосами несчастного.
– Давай, я сама. А ты лучше приподними его за плечи, чтобы мне было удобнее.
Томас с заметным облегчением передал ей инструмент. Лавры парикмахера его явно не прельщали. Дафи же с энтузиазмом художника, работающего над вдохновляющей его картиной, взялась за дело. Ее саму интересовало, что же скрывается под всеми этими зарослями. Все остальное мигарка уже успела оценить по достоинству, пока велся осмотр пациента. И высокую, атлетически сложенную фигуру, пусть и с не слишком развитыми мускулами, и резкие, но не лишенные привлекательности черты лица – по крайней мере, то, что можно было разглядеть сквозь неряшливую бороду.
