Некоторое время военные еще побродили по темным помещениям, не найдя ничего, кроме заброшенного оборудования. Убедившись, что видимой опасности нет, Корн разрешил спуститься техникам, чтобы попробовали найти генераторы. Даже несмотря на то, что минуло столько лет, оставалась надежда, что их можно будет запустить. Вадеры строили на удивление прочно и функционально, в чем я сама имела возможность убедиться. Вспомнить хотя бы то, что мы нашли на Дере-7! Корабль там все еще поддерживал существование. Да и анабиотическая камера, в которой тогда нашли ученого, была действующей. Если бы не влияние времени, вадер мог бы быть все еще живым. Но к сожалению, резервы человеческого организма не безграничны. В анабиозе тоже происходит старение, хоть и замедленное. Даже если бы прошло три тысячи лет, вадер проснулся бы глубоким старцем. А минуло десять!
Техник, который неплохо наловчился на вадерском оборудовании и был одним из тех, кто обладал доступом на четвертый модуль, в конце концов, справился с задачей. Поразительно, но ему удалось вернуть к жизни генератор, и вскоре по темным помещениям разлился свет. Только тогда Корн решился спуститься в лабораторию. Разумеется, ничто не могло удержать от того же Рендала, а значит, и меня. Кстати сказать, я теперь была главным специалистом по расшифровке вадерских текстов. Серж из-за связи с Мардой Лари был уволен. И что-то мне подсказывало, что простой отсылкой на все четыре стороны дело не обошлось. Уж слишком много знал этот человек. В лучшем случае, ему стерли память, в худшем… В общем, думать об этом не хотелось.
Остальным Корн спуститься сюда не разрешил, велев ждать снаружи. И даже приказал отключить камеры, не желая, чтобы о возможных ценных находках узнал кто-то, помимо тех, кто обладает нужным допуском. Представляю, как разочарованы сейчас Дафи и Арлас, вынужденные в неизвестности топтаться на поверхности. Техник, колдовавший над системами базы, с моей помощью пытался разобраться в системе управления. Правда, я мало чем могла помочь – разве что переводом возникающих на экране надписей.
Раздавшийся вдруг с одной из панелей пронзительный писк заставил вздрогнуть. Мы с Норманом (так звали техника) бросились туда, пытаясь понять, что произошло с прибором. Заполнивший пространство механический голос, говорящий на вадерском, произнес несколько раз одну и ту же фразу. А я, побелев, тупо стояла и смотрела на мигающую зеленым кнопку, не в силах поверить в то, что только что услышала. Может, что-то не так поняла? Или мои познания в вадерском не настолько сильны, как думала?
