Ведь с нами Ворошилов - первый красный офицер.
Готовы кровь пролить за ЭС-ЭС-ЭР…
Солдат вдруг резко выпрямился, поправил автомат. У Павки упало сердце. Хотел было кинуться наутек, но ноги не слушались.
Из-за угла бани быстро вышли офицер и двое солдат. Офицер что-то сказал часовому, и тот стал открывать дверь. Павка затаил дыхание. В черном проеме показался летчик. Пригнувшись, чтобы не удариться о притолоку, он босой вышел на снег. Легким движением головы забросил светлые волосы назад и, прищурив глаза, посмотрел на небо. Солдат подтолкнул его автоматом в спину. Шагая по снегу, летчик оглядывался по сторонам, словно искал кого-то.
Павка, забыв о страхе, сорвал с головы старенькую ушанку и отчаянно замахал ею. Летчик увидел мальчишку, улыбнулся и помахал ему в ответ сомкнутыми над головой руками.
Пленного увели. Часовой остался у баньки. Что же делать? Павке обязательно нужно оставить летчику хлеб. Но как подойти к баньке? Часовой, видимо, решив погреться, ушел. Павка не зевал. С трудом преодолевая глубокий снег, вскарабкался на берег и, поборов страх, переступил порог баньки. Осмотрелся. В углу - охапка примятого сена. На крохотном оконце, густо опутанном колючей проволокой, увидел щепку. Подошел ближе. На щепке что-то начертано углем. Павка схватил ее, прочитал и чуть не вскрикнул от радости, запрятал щепку за пазуху, взбил сено, а под него, с краешка, подсунул ломоть хлеба.
Выбежав из баньки, Павка лицом к лицу столкнулся с часовым. Мальчишка так и присел от страха. Но немец добродушно засмеялся.
- Ду зингст гут, ви айне нахтигаль,- весело проговорил он.
Павка юркнул мимо солдата, и только его и видели.
Отыскав Борьку у мельницы, Павка подал ему щепку.
- На, смотри! - воскликнул он, ликующе улыбаясь.
- Что это?
- Щепка!
- Сам вижу, что не пулемет,- рассердился Борька.- Зачем она мне?
- Посмотри, что на ней написано,- нетерпеливо потребовал Павка.
- «Спасибо за песню…» - прочитал старший брат вслух и взглянул на Павку, недоуменно пожимая плечами.
- Это он написал! - Павке очень хотелось, чтобы Борька похвалил его.
- Кто он? - все еще не понимал Борька.
- Летчик! Я ему песню пел, а он услышал и вот - написал…
Борька крепко обнял братишку и чмокнул в щеку. Таких нежностей Павка от старшего брата не видывал.
- Молодец! - сказал Борька.
Павка ликовал. Он готов был день и ночь напролет петь все песни, которые знал: и «Конницу Буденного», и «Юного барабанщика», и пионерскую «Картошку», только бы летчику легче было переносить мучения плена.
