У нового пятистенного дома Митрия Степаныча стояла тройка, позванивая целым набором колокольчиков под дугой. Кучер в тулупе, с красными вожжами в руках сидел на облучке. Начальник и староста, должно быть, пошли в гости к Стодневу. А у ворот Сереги Каляганова стоял урядник, поддерживая левой рукой саблю, и строго покрикивал.
Перед ним на снегу стоял медный самовар в зеленых пятнах и лежала на боку старенькая прялка. Из ворот неохотно шла костлявая рыжая корова. Агафья не кричала, молчал и Серега, словно их и дома не было. Но когда двое мужиков выгоняли на улицу к уряднику корову, Серега неторопливо и как будто равнодушно вышел из ворот с топором в руке и быстрым взмахом ударил ее обухом по лбу. Корова глухо замычала, зашаталась, упала на колени, грохнулась на бок и судорожно забила ногами.
— Ты что это делаешь, каналья? — заорал на Серегу урядник и схватил его за грудки. — Душу выдавлю, прохвост!
Серега без труда оторвал его руку, отбросил от себя.
— Ты не шути со мной, урядник, ежели жизнь дорога.
Урядник отшатнулся от него и дрожащей рукой начал вынимать саблю. — А Серега с угрожающей насмешкой предупредил его:
— Ты своей жестянкой со мной не играй, полиция!
Он так же спокойно взмахнул топором и ударил по самовару, и самовар сразу весь сморщился и стал похож на корытце. А Серега походя растоптал и прялку и, не оглядываясь, зашагал обратно во двор.
Урядник растерялся: то он бросался вслед за Серегой, то возвращался и свирепо ругал мужиков. Мужики почесывали головы и ухмылялись в бороды.
Хватаясь за саблю, он опять кинулся вслед за Серегой, но вдруг остановился и погрозил ему кулаком.
— Арестую мерзавца, в тюрьме сгною.
Серега повернулся к нему с топором в руках. Урядник, стараясь не терять достоинства, оглядываясь, торопливо побежал к дому Стоднева. Серега затрясся от хохота, выпятив красную бороду, но злоба его не угасла. Мужики робко отошли в сторону и трусливо посматривали на Каляганова. Он погрозил им топором.
— Эх вы, олухи, дураки еловые! Своего брата мужика… дуботолы!
Переминаясь с ноги на ногу, один из них, с бородой мочалкой, виновато забормотал:
— Да ведь… наше-то дело какое, голова? Рази ослушаешься? Сам посуди. Наше дело подневольное. Ты сам-то как бы?..
Я ни разу не видел в селе этих мужиков: должно быть, их привезли из волости.
На высокое крыльцо дома Стоднева вышел пристав.
— Взять его, негодяя!.. Ар-рестовать!.. Посадить в жигулевку и жрать не давать!.. Я с ним потом поговорю…
