Между прочим, баловался сочинительством и сам знаменитый доктор, и нет ничего странного в том, что именно он захотел обрезать такого известного писателя, как Айзек Обломофф. Яблочко, как известно, идет к яблочку, монетка к монетке, а писатель к писателю, особенно если они не являются конкурентами. Доктор Обрезание, разумеется, ни в коем случае не мог составить конкуренцию всемирно известному Обломоффу, и Айзек великодушно согласился подставить под его скальпель свою крайнюю плоть, которая, между нами, ему нисколько не мешала, и расставаться с которой ему было весьма грустно.
– Я вас вполне понимаю, коллега, – говорил ему в номере иерусалимской гостиницы, где Доктор и Обломофф встретились ранним весенним утром, решив предварительно обсудить все детали этой малоприятной медицинской процедуры. – Я вас вполне понимаю, коллега, – говорил ему Доктор. – Ибо, дожив почти до пятидесяти лет со своей крайне плотью, и совершив с ней немало великих подвигов, а также удивительных открытий, как-то не хочется лишаться ее, оставаясь незащищенным и открытым всем превратностям мира. Ведь психологически крайняя плоть действительно является для нас защитой, мы прячемся в ней, словно в броне, совершив вылазку в некие сладостные и запретные куши, мы отсиживаемся в этой специально сшитой для нас одежке до нового рискованного предприятия, и остаться совершенно голым, или хотя бы голым частично, нам совершенно не хочется!
– Вы говорите, Док, о голом фаллосе совсем, как о человеке, потерявшем на улице свою любимую шляпу, и вынужденно подставившем нескромный взорам прохожих свою голую лысину!
– Да, да, совершенно верно! – Радостно захлопал в ладоши Доктор Обрезание. – Совершенно верно, вы правильно уловили мою мысль, ибо я действительно провожу абсолютную аналогию между фаллосом и человеком, точнее, между фаллосом и мужчиной, которые настолько близки и даже внешне похожи, настолько имеют одинаковые потребности, желания и мечты, что порою я даже теряюсь в догадках, где кончается фаллос и начинается собственно человек!
– Да вы, Док, настоящий поэт! Кстати, вы не возражаете, если я буду звать вас именно Доком?
– Помилуйте, какие возражения?! Весь Израиль зовет меня Доктором Обрезание, Доком, Доктороу, Докторишкой, Кровавой Манишкой, Сладострастным Извращенцем, Доктором Смертью, и прочее, все в том же роде, так что безобидное и добродушное обращение Док меня устраивает во всех отношениях!
– Вас называют Сладострастным Извращенцем? Простите, но за что?
