Жрец просунул голову в завешанную ковром из перьев дверь и доложил Топильцину о Наконе.
— Входи. Чем огорчишь или порадуешь нас? — в горле у Топильцина клокотала сдерживаемая ярость.
Ярл покосился на Шихуакоатля. О чем мог нашептать вождю этот негодяй?
— Говори! — перехватив взгляд ярла, процедил Пернатый змей. — Расскажи мне все о большой лодке.
Словно холодная молния сверкнула в сознании ярла. Теперь он понял, почему бесследно исчез Мискит, один из лучших мастеров, строивших драккар без единого металлического гвоздя. Мискит был пленен в Копане, и ярл сохранил ему жизнь, узнав, что раб известен как талантливый строитель и резчик. Он многое знал, этот майя: советуясь с ним при сооружении драккара, Асмунд вынужден был говорить о плавании в открытом море, о том, что лодка должна быть способна переплыть Океан. Вероятно, Мискита предал кто-то из его подручных, и того схватили люди Шихуакоатля. Изощренные пытки довершили остальное.
— Ты хочешь знать, великий вождь… — медленно, собираясь с мыслями, начал ярл.
Топильцин стремительно поднялся о ложа, схватил его за плечо.
— Так для чего тебе нужна большая лодка?
Асмунд понял: это Фатум опять занес над ним свое ледяное крыло. Сердце ярла забилось тяжелыми, редкими толчками. Немного помолчав, он произнес решительно и твердо:
— Много лет служу я великому вождю. А теперь отпусти меня на родину.
— О какой родине говоришь ты, Након? Разве она не здесь, на земле тольтеков?
— Я родился на берегу фьорда… И не эабыл гул штормового моря.
— Он не может оставаться Наконом! — прорычал Шихуакоатль. Его морщинистое толстое лицо дергалось от злобы. — Я предупреждал, великий… Нельзя верить чужаку.
— Переплыв Океан, я прославлю твое имя на восточных берегах, — сказал ярл, обращаясь к Топильцину.
— Нет! — оборвал его Топильцин. — Я отдаю предателя жрецам. Ты больше не Након.
Рыжий ярл понял, что все напрасно. Чего ждал он все эти годы? Полтора десятилетия в сражениях и походах. Жажда и усталость, кровь и пот — все напрасно. Холодная злоба поднялась в его душе. Что ж… Он вздохнул и неуловимо точным движением воткнул арабский нож в сердце К'ук'улькана.
Мгновение Топильцин стоял неподвижно, сверля Накона тускнеющим взглядом. Потом его мощная фигура качнулась, он сделал неверный шаг, еще один… И, вырвав из груди нож, упал ничком. Ни звука, ни стона. Пернатый змей умер молча — как и подобает великому вождю.
Шихуакоатль беззвучно открывал и закрывал рот и силился встать. Но арабский клинок ярла уже щекотал ему горло.
