1
Рельсы, станции, суета…
В мраке тамбура мысли кружат
Так, что если бы чьи-то уста
Дым табачный пускали снаружи.
В этом есть нечто большее, чем
Стук колёс сквозь сырые подушки.
Мы не ищем возвышенных тем,
Силясь видеть деревьев верхушки,
Мимо нас проносящих Эдем.
Москва-Тарту.
2
Керамический голос. Лагуна.
Полночь. Сумерки. Шёпот волн.
Рыжих листьев проносятся дюны.
Чуть заметно плывёт лунный чёлн
В ойкумене, веслом рассекая
Бастионы стальных облаков.
Только ветер, не умолкая,
Мне поёт снова песни богов,
Наши судьбы беззвучно листая.
Таллинн.
3
Площадь. Мокрые улицы. Мостовые.
Дождь в десятой степени. Дождь в квадрате.
Крыши зданий не иначе, как гробовые –
Реже маячат в небе, чем отражаясь в асфальте.
Здесь, пожалуй, в кодексе зашифрованы слёзы:
Не случайно в воздухе часто большая влажность.
Башни, шпили, статуи приняли позы,
Придающие им то ли грацию, то ли важность,
То ли разум забытого ныне Спинозы.
Таллинн.
5
Я смотрю в облака, в их анфас
И профиль, в щербатые щёки.
Но беззубие близоруких глаз
Оставляет зрачки на востоке
И гортань пересохшую там,
Где вчера вверх тянулись все травы,
Звук за звуком бежал попятам,
Где бывали неправые правы,
И безумцы внимали векам.
Санкт – Петербург.
6
Двери, окна, подъезды, дома –
