Молодой человек не знал, что и думать. «Она била себя в грудь так, что жемчужные нити у нее на шее глухо ударялись друг о друга. Она воздевала руки, закатывала глаза, хлопала меня по колену и грозила пальцем в сторону воображаемых врагов. Я с трудом сохранял серьезный вид. Это странное маленькое создание казалось воплощением классической еврейской мамы со всеми ее страхами, волнением и гневом».
– Говорю вам: вы можете быть нам очень полезны… очень полезны мне! Вы можете заниматься настоящей работой, сделать карьеру, построить свое будущее. С нами… со мной!
Сила, исходящая от этой женщины, одновременно властной и по-матерински заботливой, ошеломляла. Патрик судорожно вздохнул, ему захотелось выпить еще и выйти на улицу подышать воздухом… а, попросту говоря, сбежать. Хелена заметила это и сразу же отпустила его.
– Мы достаточно поговорили. И у вас, и у меня был трудный день. В понедельник приходите ко мне в контору ровно в десять. Поговорим о делах.
Величественным жестом Мадам дала понять, что разговор окончен.
Той ночью он не мог заснуть. Слова княгини все время звучали в ушах: «будущее», «поговорим о делах», «вы мне нужны». Его волновала предстоящая встреча: «Зачем я ей нужен? Для чего? Что она от меня хочет?»
Телефонный звонок прервал его размышления. Это был Федерико Паллавичини.
– Мне только что звонила княгиня и говорила о вас по-немецки. Это очень хороший знак! Знаете, обычно она много не платит. Просите как можно больше, она все равно даст только половину.
В понедельник утром, взволнованный и полный сомнений, Патрик почти бегом добрался от своего дома до конторы мадам Рубинштейн. К счастью, путь был недолгим. По дороге он случайно поглядел в витрину попавшейся навстречу аптеки и резко остановился: Элизабет Арден, Жермен Монтей, Дороти Грей… Разнообразные косметические средства, среди которых выделялись маленькие белые баночки с золотой надписью «Хелена Рубинштейн». «И кто же покупает всю эту чепуху? Все эти товары? Одни женщины! А мне-то что здесь делать?» – подумал он.
Внимательнее разглядев витрину, он стал читать надписи на других баночках, таких же роскошных: Макс Фактор, Ревлон, Чарльз Антель – это были уже мужские имена.
Немного успокоившись, Патрик О’Хиггинс зашагал по Пятой авеню поувереннее. Он вдруг понял, что рынок красоты – это огромнейшая индустрия, и, возможно, он мог бы найти тут место и для себя.
Часы собора Святого Патрика пробили десять (вероятно, это был знак судьбы), когда молодой человек достиг угла Пятой авеню и 52-й улицы и остановился перед восьмиэтажным бежевым зданием. На высоте второго этажа большими золотыми буквами было выбито «Хелена Рубинштейн». Именно в тот момент Патрик по-настоящему осознал, какое важное положение занимала эта маленькая нетерпеливая дама. Как странно повернулась его судьба, даровав встречу с ней! Как удивительно, что у нее хватило времени заинтересоваться им и даже пригласить его к себе на работу!
