Сознание Робера отключилось, тело сражалось само, только одна мысль билась в мозгу: «Убить!» Ещё двое насильников с хрипом упали на стылую землю. Более опытные воины никак не могли поразить защищённого только своей ненавистью юношу: на свои раны тот не реагировал, пустые бешеные глаза впивались в очередную жертву, сталь без сожаления резала чужую плоть. Его окружили.
– Йо-хо! Йо-хо! – зычный клич воинов Кима рассыпал круг нападавших. Внезапная яростная резня быстро закончилась. Ни один королевский солдат не ушёл, их кровь смешалась с кровью их жертв.
Робер потеряно стоял над телами близких. Ослепление ненависти проходило, но мозг никак не хотел поверить в реальность потери. Оружие выпало из ослабевших рук.
– Мама!.. – прохрипел юноша, упал на колени, протягивая руки к глубокой ране на груди женщины. Робер пытался стянуть края разрубленного платья, будто так мог снова сделать тело целым.
Увидел на шее леди Селесты затянутую петлю и бросился зубами развязывать тугой узел, остервенело рвал пеньковую верёвку, сумасшедше надеясь на чудо: стоит освободить её дыхание, и мама оживёт… Воины стояли над ним, цепляясь за свои окровавленные мечи. Никто не посмел остановить Робера.
Он сбросил верёвку. Чуда не произошло. Холод бледного лица единственной матери, которую помнил Робер, проник в его руки, охладил горячку невозможных надежд. Труп отца стыл рядом. Робер замер, стоя на коленях, слёзы потекли из его глаз, он не замечал их. Чувствовал только невероятную, всё вокруг затмевающую боль безвозвратной потери. Робер не удерживал уходящее в глубины безумия сознание, он на мгновение всей душой захотел сойти с ума. Но на грани бездны услышал голос Кима:
– Мы отомстим!
И эти слова не позволили ему потерять себя, дали опору, вернули к жизни. Робер тихо повторил:
– Мы отомстим! – и твердил эту фразу мысленно, всё надёжнее утверждаясь в реальном мире. Он пошарил руками вокруг себя и со всей силой сжал рукоять королевского стилета.
Трупы… Лишь трупы остались в разорённом доме графа Донована. Все слуги были убиты, кто с оружием в руках, кому просто перерезали горло. Не у кого было спросить, что произошло. На столе, рядом с растерзанным телом Лианы, лежал свиток, печать короля продавила красный воск.
Ким осторожно закутал девушку в какую-то ткань, взял на руки. Робер следил за ним странным внимательным взглядом. У Кима мурашки прошли по спине от беспросветного холода широких чёрных зрачков его глаз. Ким положил Лиану на пол рядом с телами графа и его жены, принесённых в дом Рупертом и Галеоном. Стройные голые, неправильно-белые ноги девушки торчали из-под ткани. Что в этом было такого, из-за чего все взгляды устремились вниз, к трупам? Ким растерянно завертелся, искал, чем прикрыть наготу девичьих ног. Робер вдруг дёрнул куртку, отрывая пуговицы, рывком скинул её и торопливо закутал ноги Лианы, подтыкая полы вниз. Будто боялся, что она замёрзнет. Медленно поднялся, вытер вспотевшие руки о рубаху, вернулся к столу. Развернул лист, читал:
