* * *
– О чём размышляешь, рыбак?
Где удочка, где твоя сеть?
– Всё в жизни сложилось не так.
В пучине морской умереть?
– Зачем?! Ты так молод и смел,
Добра, домовита жена…
– Ах, если бы только сумел
Упасть до песчаного дна!
– О чём говоришь?! Как же так?!
И разве не крепок твой дом?
– Богатства, я понял, никак
Своим не добьёшься трудом.
– Но ты и не нищ, и не гол,
Уха вон кипит в котелке…
– Зачем мне еда? Я не вол,
Мне б в мире пожить налегке.
– Ну что же… Ты сам пожелал:
Тебе нет отныне преград! —
И Дьявол тропу показал
Костями мощёную… в ад.
В тот же самый момент во дворце король Гордон Лекс вспоминал день, когда так удачно и стремительно он освободил себе трон. Он вспомнил, в какую ярость пришёл, когда появился у закрытых ворот собственного замка.
Пока открывали ворота, выбивали двери в доме, шло время. Гордон бесился, орал на воинов и рыцарей. После обыска дома, не обнаружив ни проклятую принцессу Милену, ни королеву Луизу, Гордон спустился в каминный зал, где его три сына испуганно прижимались к Юлианусу, и только тогда заметил воинский щит перед тайником.
– Где жена?! – закричал он, проклиная её за предательство. – Глупая овца!
Но тут же опомнился и погнал людей на берег реки. Пришлось ехать вокруг замка, через лес, по бездорожью. Время убегало, просачивалось сквозь пальцы. Вместе с ним ускользал золотой песок власти.
Увидев горстку воинов у пристани, Гордон приказал стрелять. Деревья росли вдоль берега, перекрывая обзор, и он не заметил сразу уплывающих лодок. Тем более, перед воинами встала светловолосая женщина, похожая на королеву, вдруг упавшая на землю.
Подскакав ближе, он рассмотрел побелевшее лицо жены. Гордон взвыл, как смертельно раненый медведь, почти свалился с коня, упав перед мёртвой на колени. Бледное красивое лицо леди Внрбы удивлённо-недоверчиво будто смотрело на него неживыми глазами. Он поспешно закрыл остекленевшие глаза. Склонился к ней, но не решился поцеловать холодные губы. То, что лежало перед ним, было чужим, нездешним, незнакомым.
– Может, это и к лучшему… – пробормотал барон. Он поднялся, отряхивая колени. Планы несколько менялись…
– Раненых не добивать! Мне нужны живые. В темницу их! – твёрдо приказал он. – Организуйте погоню по обоим берегам реки. Собирайте все трупы, грузите на телеги. Её – тоже. Следуйте как можно быстрее за мной. Я еду в столицу. В мою столицу!..
Гордона нервировали эти воспоминания. Особенно злило то, что младший сын, увидев убитую мать, перестал замечать окружающее, будто закрылся в себе, не мог говорить, перестал улыбаться. Хотя… Он был ему не нужен, пока наследник престола, его средний сын Полинор, не заболел…
