Ким приподнялся, следя за отцом, затем мрак опустился тяжёлым молотом ему на голову.
Рем постоянно оглядывался на берег, там ещё некоторое время бились его соратники, его воины, его сын. Они не позволяли стрелять по лодкам, отвлекая гибельный удар на себя. Но, когда рухнул последний защитник, стрелы густо устремились над водой к людям, у которых даже не было щитов, чтобы прикрыться. Воины упорно гребли, пытаясь оторваться. Луиза, наклонившись, прикрывала собой девочку, лежащую на дне лодки. В бортах возникали стрелы, раненые гребцы только ругались сквозь зубы, преодолевая боль, но не бросая вёсел. Они боролись за жизнь.
Один из воинов крикнул:
– Собаки!
Две псины тёмными пятнами виднелись в воде. Они плыли за лодками, упорно работая лапами. В них тоже стреляли.
Мужественный Рем вздрогнул всем телом, когда Луиза вскинулась вдруг, тихо крикнув. Стрела вонзилась ей в спину, вторая – следом – пробила горло. Королева упала, закрывая уже мёртвым телом ребёнка.
– Мама! Мама! – тормошила её холодеющее лицо с тусклыми печальными глазами Милена и жалобно плакала, захлёбываясь слезами. Девочка долго гладила и ласкала тонкими пальцами дорогое лицо, чувствуя всей душой потерю, но по-детски не веря в Вечность. Праздничная скатерть пропиталась кровью королевы…
* * *
Робер внимательно выслушал рассказ Рема и Милены, переживал так, будто сам всё это видел: предательство, бегство, гибель. Его сердце кипело от возмущения.
– Если мне будет позволено, я хотел бы принести клятву верности Вам, моя королева! – искренне воскликнул юноша, вставая перед Миленой на одно колено. – Пусть я пока не рыцарь, но я хочу служить Вам. И вместе с Вами отомстить барону Гордону Лекс за предательство, за смерть, за страдания.
Милена встала и торжественно подняла над Робером свой сверкающий меч:
– Я, Милена Регант, посвящаю тебя, Робер Донован, в рыцари. Властью, данной мне богом и королём Джерми, я принимаю твои клятвы верности и мести.
Она возложила меч на плечо юноши:
– Встань, сэр рыцарь! Отныне ты – мой вассал, мой воин и мой друг.
– Пусть покарает меня Господь и людской гнев, если я нарушу свою клятву. Клянусь жизнью и кровью!
Воодушевлённый Робер достал свой короткий меч и его концом сделал надрез на руке. Он поцеловал окровавленное лезвие и убрал меч в ножны:
– Только за справедливое дело я обнажу этот клинок!
Седовласый Рем одобрительно пожал руку Робера, сказал:
– Никогда не забывай, кому ты дал клятву. Эта смелая девушка станет королевой, не сомневайся! Ей нужна твоя помощь, сэр рыцарь!
