Генрих рассеянно слушал давнего знакомого. После увиденного на диске он не мог пока собраться с мыслями. Евгений принял молчание Генриха за одобрение и продолжал:
- Осознавая, что надежда та тщетна и не менее исключительна, смерть свою я откровенно говоря, ожидал не от себя самого, а от пули или клинка 'чичиков', а может, и от снаряда или от гранаты, или даже от вертолетного винта. Ожидал, представь себе. Но никак не дожидался. Пули и осколки летели мимо. Или задевали лишь легко - раз, другой.
Впрочем, однажды задели сильно - ты не знаешь, тебя уже перевели от нас - . мне прошибли плечо, голень, раскололи кусок ребра со стороны сердца, едва не задев позвоночник. И когда я лежал в полевом госпитале в беспамятстве, ко мне пришел я сам, только сильно постаревший, немощный, ссохшийся, беспомощный, жалкий, испражняющийся под себя, грязный и зловонный отчаянно. Не человек уже. Что угодно, но только не человек. И тогда я очнулся в студеном поту, я понял, что теперь я другой, чем был раньше. Оболочка осталась, но я другой. Я теперь знал, что делать. В ту ночь я хохотал от радости до утра, до самого рассвета, пока мне не вкололи несколько кубиков транквилизатора. Вот тогда-то, проснувшись, я решил следующее - сделать все от меня зависящее, чтобы никогда не постареть, сделать все, чтобы стать бессмертным, А что такое возможно, представь, я поверил сразу, как только подумал об этом еще во сне, когда увидел себя дряхлого и немощного. Представляешь?
- Ну и как ты это сделаешь? - автоматически спросил Генрих.
- Меня могли убить раньше - там, в Чечне или где-то еще. - прикурил еще одну сигарету Евгений. - Я прекрасно это понимал и кое-как мирился с этим. Но когда меня не убили, я решил сделать так, что никогда не буду болеть и никогда не стану старым и никогда не умру сам. Как я достигну бессмертия, я еще не знаю, но уверен, что скоро узнаю, очень скоро, у меня есть догадка, что мне будет дан сигнал или знак оттуда, свыше. Как действовать дальше, мне, скорее всего, подскажет голос. А может быть, я увижу свое будущее во сне. Да, да - во сне. Конечно. Я не сомневаюсь, что это самое наиважнейшее сообщение в моей жизни будет передано мне во сне...
- Оригинально, - процедил Генрих.
Да, я верю в сны. Хочешь верь, хочешь нет - я увидел во сне, что встречу тебя. Увидел еще задолго до того, как тебя взяли в нашу команду. Я хорошо помню тот сон. Расскажу, как было дело - во сне, разумеется. Ты лежал в гамаке на лужайке в горах Кавказа, пел песни, веселился и радовался. В который раз, не жмурясь, поглядел ты на солнце и на этот раз заметил на солнце пятно. Пятно увеличивалось и увеличивалось и вскоре ты различил бомбардировщик. Стальная птица камнем пикировала на тебя. Но самое интересное было то, что за штурвалом сидел я, и не просто сидел, а выкрикивал тебе еще, кривясь, что-то злое и обидное. Еще секунда, третья, десятая, и я тебя расстреляю из пулеметов бомбардировщика... И тут я увидел твои глаза. ты смотрел на меня, и я подобрел, мои черты лица разгладились и мягче сделались. И буквально за секунду, оставшуюся до того, как я нажму на кнопку и расстреляю тебя, я потянул пульт управления на себя, что есть силы, и бомбардировщик, со свистом рассекая воздух, снова пошел ввысь, недовольный, дымящий, ревущий раздосадованно. А ты, улыбаясь, помахал мне рукой... А через год, примерно, я тебя встретил на аэродроме, перед вылетом в составе нашей группы. Ты был похож на того Генриха, который снился мне, точь-в-точь, один в один. И когда я увидел тебя, у меня даже дыхание перехватило, я обомлел. И я подумал тогда: 'Это знак'.
