Во вторник мы с Трэвисом известили Квака и Мэтью о грядущих интронизациях. Мэт должен был стать шефом дневной смены, Квак —вечерней. Несмотря на меньшее количество часов, мы перевели их на ставку, так что оба должны были остаться в выигрыше. Новый статус получил и Уоррен. За неделю Эмису нашли сменщика на вечернее время и наняли уборщицу, которая избавила его от необходимости менять парадный мундир на ведро со шваброй. Не похоже, чтобы его это сильно радовало. Мы успели провести несколько собеседований с поварами, претендентами на наши вакансии, когда как гром с ясного неба позвонила тетя Полли и предупредила, что они возвращаются. Дяде Роджу, как выяснилось, не подошел тамошний климат. Для меня это означало, что надо как можно быстрее найти квартиру в Чикаго. Я прекрасно понимал, что будет происходить дальше. С годами люди не становятся лучше. После того, как он завязал с бизнесом на тканях, старик оказался не у дел. Далеко не легкий период жизни, через который каждому из нас когда-то придется пройти. Просто одни на старости перечитывают беллетристику. Другие пьют пиво и смотрят футбол. Третьи занимаются внуками. Четвертые копаются в грядках на заднем дворе. Пятые, кто побогаче, путешествуют по миру. Шестые волонтерствуют. А седьмые лезут со своим опытом и пытаются учить всех вокруг. Угадайте, чем займется дядя Родж по возвращении? Станет заглядывать в каждую щель, крутиться вокруг да около, как будто это и есть его работа. Я подозревал, что старик, возможно, не без подачи супруги, уже догадался, что дал маху с арендной платой. Но умысла с моей стороны в этом не было. Я рисковал, как никто. Мне пришлось вложить все, что у меня было, и еще влезть в долги. При этом никто из нас не знал, как все сложится. Мы могли прогореть в первый же месяц. Прикидывая примерные заработки,я считал все по минимуму. Поэтому находил честной и справедливой ставку аренды, которая была нам по зубам. То, что теперь мы стали зашибать гораздо больше, конечно же, не даст ему покоя. По большому счету, мне было плевать. У нас все еще был десятилетний контракт, который слету опускал на задницу все его самые смелые предложения. Он не мог сделать нам по-большому, но при этом имел неограниченный доступ к помещениям и мог портить воздух ежедневно. А согласись мы поднять плату, он почувствует, что постоянно присутствовать в ресторане —его долг. И любые планы насчет строительства танцевального зала или открытия второй парковки теперь будут зависеть от его настроения. Человеческий фактор —ничего не попишешь. Пришлось включать форсаж. За пару недель мы нашли и подготовили поваров, оформили на Кэрол право подписи и допуск к счетам, внесли поправки во всю документацию там, где это требовалось по закону. Кэрол получила должность администратора с хорошей зарплатой, приятными бонусами и собственным кабинетом, который только что отремонтировали. Трэвис стал техническим директором, я —коммерческим. Должность я выбрал сам и не без подтекста. Наше решение не означало, что мы отказываемся от всего, что сделано. Просто нужно было взять передышку, осмотреться. И подумать о перспективах. Кэрол отнеслась к этому с подозрением. А мне кажется, ты просто бежишь, сказала она, когда мы опробовали новую софу в ее мансарде. Я тебе надоела. Она не спрашивала, а констатировала факт. Бред, отозвался я, завязывая шнурки. Мне надоела не ты. Мне надоело быть играющим тренером. Да еще и под присмотром папаши Роджа. Если хочешь —едем со мной. Правда, тебе придется добираться каждый день на работу, но зато мы будем вместе. Мне показалось, что даже герань на окне почувствовала фальшь в моем голосе. Она проводила меня. Мы вместе вышли на крыльцо. Я обнял ее и прижал к себе. Потом еще раз обвел взглядом здание. В руки твои, сказал я ей, глядя в глаза, отдаю я дом сей. Она поднялась на цыпочки и по-матерински поцеловала меня в лоб: Аминь!
