Я – точка. Совершаю свое броуновское движение, меняю намерения, перелистываю мысли, совершаю поступки, читаю книги великих и не очень великих, встречаюсь с людьми, передвигаюсь по городам и весям.
Другой человек, женщина, движимая собственными желаниями и представлениями о жизни, независимо от меня чертит свою траекторию.
Если посмотреть сверху, мы увидим, что наши маршруты, пересекаясь и расходясь, рисуют причудливый узор. Есть автор пьесы, есть кто-то, кто видит этот узор, он его и задумал.
Какое-то время две точки идут рядом – то сходясь, то расходясь, плетут сложный ковер отношений и жизни. Бывает и так, что они убегают, уходят в разные стороны. У них нет больше общих планов, намерений, мыслей, впечатлений, они уплывают все дальше и дальше. Все, они больше не сойдутся. Ткут теперь разные ковры.
Но для чего-то они ведь сходились. В чем состоял замысел провидения? «Панчмен» и «боттлер», конечно, знают заранее результат, но замыслов автора пьесы они не понимают.
Панч и Джуди. Их не зря свели. Они сделали что-то важное, сыграли свои роли в спектаклях друг друга и разошлись, выполнив предначертанное свыше.
Каково предназначение всех этих женщин в моей жизни? Какую роль сыграла веселушка Светлана, а прима из моего балета? Или жена дяди Рустама, бродяжка Элизабет, чему они меня научили?
Для чего приходила маленькая Лиза, злая волшебница, Цирцея моей жизни? Чтобы я проснулся и ожил или для того, чтобы я пал, пал так низко, как только возможно? Напомнить о племени женщин, специально выведенном на Земле на радость мужчинам? Или чтобы навести на меня безумие, может быть, не без помощи волхований ее подружки Аскольдовны? Показать, что сближение без любви ведет к безумию и смерти? Для того же, наверное, появлялись и неистовая жена дяди Рустама, и патриция помойки, величественная Элизабет.
Для чего я встретился с Олесей, прелестной нимфой Калипсо, манящей идеей вечной молодости и любви? Чтобы очнуться после долгого сна, выйти из бреда, вспомнить, что есть светлая жизнь и подлинная любовь? Чтобы вернуться к настоящей жизни?
Наташа. Впервые за многие годы он вдруг ясно осознал, что у него нет никого на свете ближе Наташи. Что она – его суженая. Его жена. Единственная женщина, которую он когда-либо любил. Даже тогда, когда уезжал в Израиль. Когда женился на этой фуфелке Светке, сам себе не хотел признаться, что всю жизнь ему суждено быть с Натальей. Тогда не мог признаться… Сколько раз потом не мог признаться. Все боялся потерять свободу. Не мог признаться. Но всегда знал об этом.
