— А в теле никаких странностей не ощущаешь?
— Двигаться непривычно, — честно признался я. — Это чувство появилось еще утром, но было вполне терпимым, а сейчас — просто гаси свет! Постоянно ловлю себя на мысли, что меня запихнули в чужое тело. Правда, ходить я не разучился, как в случае с Муркой, но локтями углы задеваю.
— Ожидаемо, — кивнул Дар и повернулся к орчанке: — Вика, возьми на себя приготовление ужина. А мы с Ником займемся тестами.
— Погоди минутку. Дорогая, можно тебя на пару слов?
Поднявшись, я подхватил супругу под локоток и потянул за собой к выходу. Отойдя подальше от окон, чтобы нас не услышали, я спросил:
— Вика, зачем ты над бедным ребенком издеваешься?
— Ты сейчас о ком?
— Я о Лисенке, которую ты своими нотациями довела до истерики.
— Ты шутишь? — удивленно вскинула брови орчанка.
— Да какие тут шутки! — возмутился я. — Перед вашим приходом мне пришлось добрые полчаса успокаивать рыжую, убеждая, что прогонять ее из нашей компании никто не собирается. У меня рубашка до сих пор от слез мокрая, можешь пощупать! Что ты ей такого ляпнула?
— Да ничего особенного! Даже не ругала за ее утреннюю выходку. Только объяснила, что недопустимо вмешиваться в конфликт, причин которого ты не понимаешь. Ну и вскользь заметила, что в искательских командах тех, кто идет против власти командира, как правило, вышвыривают без лишних разговоров.
— Вот как? А ты случайно не подумала, что для Лисенка снова остаться в одиночестве смерти подобно? Что больше всего на свете она боится оказаться никому не нужной?
Вика в ужасе распахнула глаза. Похоже, это ей на ум не приходило. На меня плеснуло волной эмоций, которая послужила неопровержимым доказательством факта пробуждения у меня способностей эмпата. Ведь если в случае с рыжей появление чужих чувств еще можно было списать на мариланьи приемчики, коими Лисенок могла пользоваться, даже не осознавая этого, то теперь, когда я услышал эмоции супруги, даже не касаясь ее тела, спорить с фактами было бесполезно.
— …! — емко выругалась орчанка и попыталась от меня сбежать. Но я не дал ей этого сделать, ухватив за рукав.
— Пусти, Ник, — Вика попыталась вырваться. — Мне нужно с ней поговорить!
— Остынь, не пори горячку! Если ты сейчас с порога кинешься к ней на шею с извинениями, то скорее напугаешь ребенка. А так и вторую истерику спровоцировать недолго, ведь страху она сегодня натерпелась. Действовать надо мягко, нежно, ненавязчиво. Попросить помощи, затем похвалить, независимо от результата, перевести разговор на хозяйственные таланты рыжей, подчеркнуть ее немаловажную роль в нашей семье и только тогда приступать к разбору полетов.
