— Про прокладки, про прокладки расскажи! — выкрикнул кто-то из-за спин.
Ольга удивилась столь откровенным вопросам, но девушки смотрели с такой жадностью, а некоторые с глубокой тоской, что, не желая расстраивать будущих подруг, она подробно и принялась обстоятельно описывать новомодные фасоны одежды, не забывая о новинках парфюмерии и последних веяниях в макияже.
Скрипнула дверь. Послышались приближающиеся шаги. Мельком оглянувшись, Оля увидела хмурое лицо неразговорчивой девушки, та несколько мгновений прислушивалась к разговору, затем покачала головой, бросила чуть слышно:
— Опять над новенькой глумятся. И не надоело…
В душе вновь зашевелился червячок сомнений, слишком открытые лица, слишком честные глаза. Даже в кругу знакомых и друзей люди часто оказывались задумчивы, отягощенные проблемами, не пускали во внутренний мир, а уж здесь, где отобранные по физическим данным, проходят тяжелую подготовку будущие телохранители, встретить такое радушие казалось вдвойне странным.
Решившись, Оля улыбнулась как можно более открыто, спросила, стараясь, чтобы вопрос не прозвучал слишком резко:
— Девчонки, мне кажется, или все-таки вы меня разыгрываете?
— С чего вдруг такой вопрос? — искренне удивилась Вероника.
— Честно? — Ольга помялась, подбирая слова. — Неестественно как-то, не по настоящему.
Ольга ожидала ответа, чувствуя, как вокруг что-то неуловимо меняется.
— Ну вот, — всплеснула руками одна из девушек, — как всегда.
— Она нас раскусила, — грустно добавила другая.
— И почему радость всегда столь быстротечна? — театрально вопросила третья.
Вероника обвела взглядом подруг. От любезной улыбки не осталось и следа. Теперь перед Ольгой стояла женщина с холодным взглядом и презрительно поджатыми губами. Высокомерно оглядев новенькую, она произнесла:
— С паршивой овцы хоть шерсти клок.
Стоящие вокруг обидно захохотали. Кто-то с деланным испугом произнес:
— Верка, беги, она тебя сейчас ударит!
Захохотали громче.
Чувствуя, как подгибаются ноги, стоящие вокруг девушки минимум на голову выше и гораздо крепче, Ольга выдохнула:
— Убогих бить, лишь мараться.
Смех мгновенно прекратился. На нее взглянули с удивлением, как, если бы, заговорила случайно забежавшая в дом собака, и почти тотчас вокруг образовалось пустое пространство. Не понимая что происходит, Оля обернулась, и в то же мгновение живот взорвался болью. Она согнулась пополам, замерла, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
Все стало на свои места. Крепкий фигуры, насмешливые лица, и почти осязаемое презренье, разом заструившееся от только что милых девушек. А ведь на секунду она почти поверила в неподдельность происходящего.
