Суд был скор. Адам не успел собраться с мыслями, как все закончилось, их с женой объявили чужими друг другу людьми.
После суда Адам зашел в ресторан при гостинице, чтобы выпить кофе с рюмкой ликера. «Одну рюмочку, не более…» Адам любил сладкое и прочим напиткам предпочитал ликеры. В ресторане он выпил одну рюмку, потом другую, потом к его столу подсели два армейских капитана. Адам им обрадовался. Он не выговорился на суде и рад был говорить хотя бы перед капитанами.
— Но была же любовь, была! Мы прожили вместе пятнадцать лет! — Он-то, пожалуй, знал, что жена его не понимает, но и вообразить не мог, насколько чудовищно это непонимание. — Чу-до-вищ-но! Чего же ждать от тех, с которыми едва знакомы! Как мы еще существуем вместе при таком непонимании? Чем повязаны? Неужели ложью и всеобщим заблуждением? Вы понимаете меня, друзья мои?
Капитаны его отлично понимали и отвечали, что именно на лжи все и держится в стране. Все предано и продано, утверждали они в один голос, и ничего спасти невозможно: нет надежных людей.
— Как это нет надежных людей! — возразил Адам. — А мы втроем? Я старый русский офицер! Для русского офицера честь превыше всего. Как говорится, dulce et decorum est pro patria mori — и честь, и радость пасть за отечество. Господа офицеры, падем за отечество! Пусть наше дело безнадежно, но мы спасем достоинство русской армии. Есть единственный способ — мятеж.
Адам не был пьян, он просто любил поговорить. Капитаны пили, мешая водку с шампанским, и внимали ему с готовностью на что угодно, хоть на мятеж, хоть с девками в баню. Сникли они что-то очень быстро и одновременно, Адам не успел изложить всю стратегию мятежа. Капитаны жили здесь же, в гостинице, он тащил их в номер обоих сразу, зажав под мышками.
Адам не выговорился в ресторане. Какой-то незнакомке на бульваре он читал стихи:
— Herz, mein herz, sei nicht beklommen und ertrage dein Geschick (…Сердце, сердце, сбрось оковы, и забуду печали гнет…)
Незнакомка пила пиво из жестяной банки.
— А деньги у тебя есть? — спросила она. — Ты чем занимаешься?
— Я старый поэт, — печально улыбнулся Адам. — Ich bin alte Dichter. Моя фамилия Урусов. Слышали? Ах, не слышали… Странно. Ну да ладно. А вы знаете, что значит по-латыни «урус»? «Урус» по-латыни «тур».
— Шоп-тур? — спросила незнакомка.
— Тур — дикий бык, — объяснил Адам. — Страшный и непобедимый, живет пятьсот лет, вся сила его в роге. В необыкновенном роге, понимаете ли меня?
