Забытые острова | страница 24
— А здорово! Прямо будто про нас сказано! — говорит Николай.
Наши потери невелики. В суматохе пролит суп, рассыпан сахар, разбросаны куски хлеба. Но что бы произошло, если бы на этом месте мы устроили бивак и залегли на отдых! Кто бы мог подумать, что эта небольшая ложбинка представляет собой продолжение длинного лога с большим бассейном! Сели по ней, наверное, спускались очень редко, разве только раз в сто лет или даже еще реже.
Целый час мимо нас мчался грязный поток. Потом взошло из-за туч солнце, его лучи засверкали в бурных волнах. Чуть-чуть стала спокойнее вода, ровнее ее поверхность. Мы покинули коварное место, где так удачно избежали катастрофы, вскоре свернули на проселочную дорогу и поехали по сухим и бесконечным холмам.
На память об этом происшествии у меня осталась фотография. На ней хорошо виден грязный желто-бурый поток и две скалы, мимо которых он мчался. Об эти скалы наша машина неминуемо разбилась бы вдребезги, да и от нас ничего бы не осталось.
Мне, уроженцу Амуро-Уссурийского края, с детства приходилось немало бродить в дремучих лесах. Среди густой растительности зрение мало помогало, зато всегда тренировался слух. С тех пор, бывая на природе, я всегда все слышу. Сейчас это пригодилось.
Пустыня покрыта зеленой травкой. По ней скачут кобылки-тметисы, богомолы. Их появление меня удивляет. Я хорошо знаю это место у подножия гор Анрахай. Здесь три года подряд царила страшная засуха, и все живое замерло, сгинуло, исчезло. Откуда же взялись весной взрослые богомолы и кобылки-тметисы? Неужели проспали все время засухи, переждали где-нибудь в укромных щелках и норках, а сейчас почуяли пробуждение пустыни, ожили? Насколько хорошо приспособлены к суровым условиям жизни обитатели пустыни!
Пока я об этом раздумываю, из-под ног с легким шумом вылетает кто-то большой, сверкает темными крыльями, так заметными на светлом фоне пустыни, залитой солнцем, и садится у кустика терескена.
Без труда я ловлю незнакомца. С удивлением узнаю в нем белолобого кузнечика — обитателя полупустыни, кустарниковых зарослей. Его появление здесь необычно. Это самка с длинным яйцекладом, упитанная, с крупным и полным брюшком. Она недовольна пленением. Широко раздвинув в стороны мощные челюсти, отрыгивает изо рта большую зеленую каплю желудочного сока, а потом ловко и больно хватает меня за палец.
Вынимаю из сачка только что пойманную большую ночную бабочку — темную совку. Кузнечик тотчас же захватывает мой подарок цепкими ногами, запускает в него челюсти и принимается жадно перемалывать несчастную добычу. Кузнечика нисколько не смущает то, что он в плену, что его довольно бесцеремонно держат за крылья. У него отличнейший аппетит, который подавляет все остальные чувства. Вскоре от бабочки ничего не осталось, темные крылья ее падают на землю, а он с не меньшим аппетитом начинает уплетать вторую бабочку, быстро разделывается с нею и, закончив трапезу, принимается тщательно облизывать лапки.
