Путь сегодня наш недолог. Между голых холмов, недалеко от дороги, выбрав уютную ложбинку между скал, я завожу в нее машину. Останавливаемся готовить обед.
Облака все гуще и гуще, загремел далекий гром. Кое-где протянулись к земле космы дождя. Большая черная туча медленно плывет мимо нас: чуть-чуть накрапывает дождик. Обед готов, но есть придется в машине, в тесноте. Под мерные звуки редких, но крупных капель дождя, падающих на тент нашего газика, приступаем к еде.
Мои спутники заняты оживленным разговором. Я слушаю их рассеянно. Вдруг до моего сознания доходит странный, незнакомый и непонятный шум. Гляжу в окно и вижу необычное: по нашей ложбинке к нам несется вал черной грязной воды.
— Смотрите, сель! — говорю я не своим голосом.
— Какой сель? — в недоумении спрашивает Ольга.
— Сель! — кричу я. — Скорее хватайте вещи в машину, скорее!
— Да какой тут может быть сель! — собираясь, как всегда, порассуждать, удивляется Николай. Если даже и есть сель, он не прочь поспорить о нем, прежде чем приняться за дела.
Тогда я ору громким голосом и выскакиваю из машины. Мои помощники наконец поняли, в чем дело, дошло до их сознания, тоже выскочили из машины. Ольга хватает вещи, бросает в машину. Николай, вот настоящий рыцарь, растерялся, смотрит на приближающийся грозный вал грязи.
Как назло, машина завелась и заглохла. Снова завелась и опять заглохла. Сель уже мчится мимо нас. С каждой секундой все выше и выше буруны волн, посредине вздыбились бугром. Вот поток раздвоился и помчался ручьем позади нас. Теперь мы на крошечном островке. К счастью, поток, отрезавший нам путь, еще неглубок. Мы благополучно въезжаем в него, но остывший мотор не тянет на бугор. С большим трудом вывожу машину из предательской ложбинки. В это время новый вал грязного и бурного потока закрывает то место, где мы останавливались. Еще несколько мгновений — и мимо нас мчится большая густо-коричневого цвета река, и не верится, что тут был всего лишь небольшой лог среди голых холмов. Она бурлит, кипит, пенится, беснуется, ударяясь о камни, поднимается валом, рассыпая в стороны каскады брызг.
Пораженный, я смотрю на это буйство стихии, столь неожиданно свалившееся на нас среди тихого покоя замершей пустыни. Больше не доверяя воде, я вывожу машину еще выше и подальше от разбушевавшегося потока.
Мои спутники напуганы неожиданно разыгравшейся стихией. Ну кто бы мог подумать, что среди безводной пустыни нам мог угрожать водный поток. Неожиданно вспоминаю Саади:
