Лошадей пришлось завести в гущу леса и привязать как можно дальше от спуска в овраг: волчий нюх намного тоньше собачьего, оттого и тратят умельцы так много сил на поиск и выучку новорожденных волчат.
Прежде чем уйти от дерева, где они оставляли коней, Инквар открыто брызнул на ладонь зелья, отгоняющего любых хищников, и погладил животных по шее, провел рукой по груди и ногам. Теперь можно возвращаться за ними, не боясь увидеть растерзанные туши, даже голодный и по-весеннему худой мишка не учует в них добычу.
Потом Инквар так же спокойно добавил на ладонь зелья и провел сначала по горлу и голове рыжей, а потом – Дайга.
– А себя? – подозрительно принюхиваясь, буркнула Лил и не сдержалась, съязвила: – Интересные зелья возят в карманах медогоны!
– Так приходится зелье покупать. У нас, видишь ли, в соперниках хозяева леса ходят, если им запах понравится, то на первое тебя сжуют и твоим медком заедят, – с готовностью ответил старик на ожидаемый вопрос. – А я и так теперь пахну сильнее всех.
Дайг стрельнул в девчонку насмешливым взглядом и шагнул следом за искусником в кусты. Каплю зелья, позволяющего видеть ночью почти как днем, старик выдал ему тайком, и теперь потемневший было день начинал постепенно светлеть, словно повернул вспять.
Почему искусник не захотел поделиться ценным зельем с рыжей, воин не знал, однако спрашивать не стал. Стало быть, были у того какие-то свои причины, но зла ей он точно не желал, в этом Дайг мог бы поклясться.
Зато Инквар хорошо помнил, как уверенно действовала Лил той ночью, и намеренно не стал открывать ей все свои секреты. Конечно, на ремесло медогона можно списать очень многое, но если знать цены на зелья и мед да уметь считать, можно быстро понять, какие терпит убытки старик, покупая те флакончики, которые достает из карманов.
Инквар двигался по светлеющему лесу тем особым бесшумным шагом, которым ходят лишь охотники за осторожным пушным зверем, и принюхивался к легкому встречному ветерку. Тот приносил все усиливающийся запах дыма, закипающего мяса и какой-то пряной приправы.
Вдыхая эти простые и такие естественные на привале ароматы, искусник мысленно благодарил своенравную богиню удачи, повернувшую ветер в их сторону. И одновременно хмурился и все сильнее спешил, тревожась за узников.
Бандиты всех мастей имеют обыкновение после того, как хлебнут для согрева винца и плотно закусят, вспоминать о забавах, и только от жадности и нрава их вожака зависит, позволит ли он дружкам портить товар или начнет развлекаться первым.
