"А-а-а, ёпт, — прорезался у Димы голос. — С-с-с… зверь ты, Ромик…"
"Слушаю вас внимательно", — прервал его Роман.
"Возьми сколько надо. Все тут. За кроватью шкаф встроенный. Код 2112".
Ромик кивнул серьезно. Поднял палец вверх, словно приказал всем ждать. Встал со стула и скрылся за дверью.
"Эй, парень", — позвал жирный тихо.
Я подошел ближе.
"Развяжи. Помоги. Я тебе денег дам".
Он засопел, пытаясь встать. Почему-то со связанными руками это не получалось: мешало пузо. Паяльник раскачивался из стороны в сторону. Было похоже, будто собака виляет хвостом.
Я не сводил глаз с пластиковой ручки, и во мне бродили противоречивые желания.
Мне было бы его жаль, если бы не эта мерзкая волосатая жопа. И еще если бы не так пахло паленым.
"Ты послушай меня, — взмолился этот чувак. — Ты не понимаешь. Он же зверь, беспредельщик, Ромик этот… ему человека убить — как высморкаться… помоги, будь другом…"
Я колебался. Но тут Ромик сам окликнул меня:
"Иди-ка сюда, дружище".
В спальне громадная кровать стояла поперек комнаты. Дверца потайного шкафа была приоткрыта (я присмотрелся и понял, что она замаскирована под вентиляционную решетку). Но шкаф был уже пуст. А нас прикроватном столике, прямо под лампой, лежали разнокалиберные пачки баксов.
Ромик сидел на краешке кровати и беззвучно смеялся.
"Нравится?" — спросил он.
Я разглядывал пачки. Их было много. До этого я видел доллары только по телевизору.
"Круто", — сказал я честно.
"А то. Вот что значит хорошая работа. Я и сам охреневаю иной раз. Десять лет назад, помню, только дембельнулся, купил джинсы индийские, три года не снимал. Думал, так и сдохну в них в своем Звенигороде. А оно вон как сложилось".
Я присел рядом.
"А знаешь, что самое забавное? — спросил Ромик. — Никакой Вовчик из "Альфа-Инвеста" мне не звонил. По ходу я сам все придумал. Тут ведь дело такое".
"Какое?" — не понял я.
"Бизнес — это бизнес. Либо ты, либо… тебя".
Я неуверенно улыбнулся. А он, не глядя, взял со столика пачку долларов. Кинул мне на колени. Я вздрогнул.
"Либо ты, либо тебя", — повторил он.
С этими словами он протянул руку и выключил настольную лампу. А сам как будто нечаянно обхватил мои плечи. И принагнул к себе.
Лязгнула пряжка, и ремень больно ударил меня по носу.
Да, мой скромный ангел-хранитель. Над этой сценой следовало бы навсегда задернуть шторы. За окном подмигивали звезды, и луна светила где-то там, невидимая; но смотреть было некогда. Широкая ладонь опустилась мне на затылок, и я зажмурился.
