— Могу. Я потерял одного из братьев.
Бракен осенил себя крестным знамением и сказал:
— Тогда ты знаешь, о чем я. Приношу мои глубочайшие соболезнования.
— Прими и мое искреннее сочувствие по поводу смерти твоего отца.
Бракен в ответ почтительно кивнул и придержал свою лошадь, чтобы продолжить путь рядом с братом и сестрой.
Локлан опустил взгляд на Катарину. Одну руку она неловко подогнула под себя, и та прижималась к его паху. Другую руку девушка устроила на своих коленях. Ее безукоризненно очерченный рот приоткрылся во сне. Если бы они сейчас были наедине, Локлан не поручился бы за то, что сдержался бы и не отведал вкус этих губ.
Но они были не одни. Это останется лишь его фантазией. Боже милосердный, эта девушка выглядела такой красавицей в его объятиях.
Их маленький отряд скакал в полном молчании весь остаток ночи. Лишь на рассвете они заметили впереди небольшую ферму.
Бракен снова поравнялся с Локланом и обратился к нему:
— У тебя еще остались деньги?
— Да.
— Тогда давай узнаем, не согласится ли фермер пустить нас ненадолго в свой хлев. Что скажешь?
Мак-Аллистер подавил зевок:
— Ничуть не возражаю. Сон сейчас — самое то.
Он вручил Бракену несколько монет. Тот поскакал вперед, а его спутники остались дожидаться посланца, чтобы не испугать хозяина или его семью.
Как правило, появление стольких дворян возле домика французского крестьянина не сулило тому ничего хорошего, да и сами путешественники были начеку, ожидая любого подвоха.
Спустя несколько минут англичанин вернулся, привезя с собой засоленную баранью ногу, кувшин с питным медом и две ковриги хлеба.
— Нам разрешили спать в хлеву, если мы не потревожим их животных.
Локлан фыркнул:
— Я собираюсь потревожить только ту охапку сена, на которую лягу.
— Я тебя понимаю, — поддакнул Бракен, отдавая привезенную еду своим родичам.
Джулия собралась было отломить себе хлеба, но остановилась и протянула весь каравай шотландцу:
— Вы не желаете немного перекусить, лорд Локлан?
— Зовите меня просто Локлан, миледи. Нет, спасибо. Лучше сами поешьте вдоволь.
В глазах девушки мелькнула благодарность. Она оторвала половину ковриги, а вторую половину вернула старшему брату.
Лэрд наблюдал за тем, как Бракен отошел в сторону, чтобы поесть. От взора горца не ускользнуло, что англичанин накинулся на хлеб, словно умирающий от голода нищий, и умял свою порцию так торопливо, что оставалось только гадать, не сжевал ли он при этом и свои пальцы.
Мак-Аллистер ощутил, как его охватывает симпатия к этим трем скитальцам. Никто не заслуживает тех невзгод, что выпали на их долю. Эти англичане казались вполне порядочными людьми. Им нужен был только шанс, чтобы вернуться к нормальной жизни.
