Сирен стояла перед пожилыми мастерами гильдии полная ожиданий, ясно отражавшихся на ее лице, пока те изучали качество дорогой алой ткани, изготовленной ею. Закутанные в черное, они напоминали ей стаю ворон, собравшихся над своей последней жертвой. Но даже эта мысль не могла погасить надежд девушки, которые прямо сейчас каждый из них держал в своих корявых руках.
На протяжении всего последнего года она усердно работала над исследуемой сейчас ими алой тканью, используя каждую лишнюю монету, каждую свободную минуту, чтобы изготовить ее. Как одержимая, по ночам она вытаскивала старый деревянный станок своей матери и работала только при свете горящего очага.
С каждый движением гребешка, с каждой нитью она ощущала силу своего творения.
Оно было совершенно. Ни одного несоответствия в красках или швах.
Действительно, это был шедевр.
И если мастера признают это, она наконец станет свободной женщиной и членом гильдии. В конце концов Сирен станет человеком, принадлежащей самой себе! Все ее мечты о свободе и о том, что ей будут платить деньги за тяжелую работу, станут явью. Она не будет больше ежедневно работать от восхода до заката на мастера Руфуса за проживание и пропитание, вынужденная поздно ночью чистить одежду для хозяйки Мод, чтобы заплатить за свое содержание.
Она сможет продавать свою собственную ткань...
Она сможет...
— Не достаточно хорошо.
Сирен моргнула в ответ на суровое заявление, уставившись на четырех мужчин перед ней:
— П-простите?
— Не достаточно хорошо, — повторил главный ремесленник, скривив губы, глядя на ее работу. — Я бы не использовал этого даже на попону для лошади.
Сирен не могла дышать, ее сердце сжалось. Нет! Он ошибся. Должен ошибиться.
— Но я...
— Заберите это, — сказал он, бросая ей ткань. — Возвращайтесь к нам, когда будете достойны этого ремесла.
Красная ткань задела лицо Сирен от силы его броска. Не в силах пошевелиться, она стояла там, пока ткань сползала с лица на руки. Инстинктивно, она прижала ее к себе, хотя и не понимала, почему чувствует необходимость защитить ее даже теперь, когда та стала бесполезна.
Душа девушки кричала от разочарования, так как все ее мечты таяли и умирали в этой холодной комнате.
Как они могли сказать такое о ее работе? Это была ложь. Она знала это. Ее ткань была идеальной.
