Прощай привычка дышать.
Иные, должно быть, уже устали от отсутствия сотрудничества с его стороны и поняли, что он несмотря ни на что будет держать рот на замке.
«Я вел положительную жизнь. Ну, типа того». Как избалованный ребенок, чьи бабушка с дедушкой и родители помогали заново отстроить город после войны и были связаны с несколькими защитными организациями, он купался в деньгах, путешествовал по миру и имел друзей, которые умрут за него.
Некоторые уже умерли. Но, несмотря на всё это, он не привязывал себя к какому-либо подобию дома и очага и отстранился почти от всего, что его окружало.
Теперь эта дистанция казалась глупой.
Снова стук.
— Боишься? — насмешливо прозвучал голос с сильным акцентом, и затем раздался скрип металла о металл, когда открылась дверь.
Из-за темноты в клетке и опухших век, Джексон мог видеть только неясный силуэт пришедшего.
— Шутишь, что ли? — ему едва удалось произнести эти слова опухшим языком, и он даже не был уверен, что ублюдок его понял. — Я скучал по тебе, считал секунды до твоего возвращения и прочее дерьмо.
— У тебя голос как у пьяницы.
— Пошёл ты.
— Теперь я понял. — Пауза, сопровождаемая смехом. — Знаешь, ты не был таким дерзким, когда я все эти недели за тобой следил. Незаметно, — добавил чужой самодовольно. — Ты всегда вел себя так сдержанно, так мужественно. С твоих губ не сорвалось ни одного бранного слова.
Верно, Джексон известен терпением и умением держать себя в руках. Он приучился к этим вещам. Или, точнее сказать, вынуждал себя. Иногда даже мог притвориться, что его спокойствие естественно, и ему не приходилось бороться за него каждую секунду каждого дня.
— Не объяснишь?
«Объясню, что? О чём они вообще говорили? Ах, да. Отсутствие у него этикета».
— Ты и не представляешь, насколько сильно может измениться человек, если выдрать ногти на его ногах. — На самом деле, сейчас он был настоящим. Просто сарказм он обычно подавлял, а рот закрывал до того, как из него успеет вылететь хоть одно плохое слово. Так безопаснее. Для всех. Однако сейчас ему насрать на свое поведение и последствия. — Хочешь, я тебе это докажу?
— Ай, яй, яй. — В голосе чужого не было и намёка на гнев. Для этого он был слишком нахальным и уверенным в своей власти. — Какой же ты дерзкий. И глупый.
— Следовало похитить Далласа. Он умный.
При нормальных обстоятельствах Джексон никогда бы не произнес имя другого агента. Но эта группа Деленсин изучала А.У.Ч неделями. «Незаметно»,
