Так.
Тяжёлая пауза.
— Интересно, вспомнишь ли ты, если я отрежу одно из твоих яичек и заставлю тебя смотреть, как Томас его съедает? — несмотря на жестокость вопроса, она задала его с ангельской нежностью. Одна из её бровей изогнулась, пока она ждала его ответа.
— Ой. — «Сколько раз она уже проделывала эту операцию?» — Нет, боюсь, это не восстановит мою память. Как её можно восстановить? Я ведь ничего не знаю. — Тик.
— Разве плохо, что я надеялась на твою открытость? — она не стала дожидаться ответа. — Томас, будь добр, подай мне Дамокл.
— Ммм, отличный выбор. — Весело произнёс чужой. Несколько секунд спустя раздался свист металла о синтетическую кожу, и ухмыляющийся Томас затопал в сторону Мари.
Теперь Джексон приподнял бровь. Или скорее попытался. Большинство его лицевых мышц онемели. Он надеялся, что выглядел заинтересованным, а не испуганным.
— Дамокл? Ты даешь имя своему оружию?
— А ты разве нет? — удивлённо спросила она, схватив меч за рукоятку так, что он мог видеть, как острая изогнутая сталь освещается единственной лампочкой, висящей под потолком.
Ну, по крайней мере, меч, от которого доносился металлический аромат, не был ржавым.
— Нет, — ответил он. — Никогда этого не делал.
— Досадно, ведь оружие может быть твоим лучшим другом.
— Или худшим врагом.
Она постучала по его носу пальцем свободной руки, той, которая была неприкрытой. Тёплой.
— Если бы ты был вооружен, когда тебя похитили, то, возможно, смог бы спастись. Так что лучшим другом.
От терпеливого осуждения в её голосе, он рассмеялся.
— Поверь мне, этот урок я уже выучил.
— К сожалению, ты слишком поздно это сделал.
Тик-так. Тик-так. По какой-то причине все эмоции оставили его. Сейчас он должен бояться больше, чем когда-либо боялся. Он должен дрожать, мочиться в штаны, должен хоть что-то делать. Однако единственной эмоцией, которую он испытывал, было необычное чувство облегчения.
Избиения наконец-то прекратятся. Изнасилования не будет. И, возможно, в загробной жизни он встретит ангела, который будет выглядеть так же, как Мари. Только, конечно, без склонности к убийству.
«Когда ты успел стать такой девчонкой? Борись с этим! Борись с ней».
— Я даю тебе последний шанс рассказать мне то, что я хочу знать, — сказала она, прижимая холодное лезвие к его шее.
Прошла одна секунда. Другая. Когда он продолжил сохранять молчание, она надавила на меч, и по его шее скатилась капля крови. К счастью, тиканье не возобновилось. Хотя это было странно, так как сейчас, скорее всего, он проживал свои последние мгновения на Земле.
