Символическая логика естественно благоприятствует утилитарной этике, которая по существу является этикой последствий. Фундаментальный принцип утилитаризма формулируется так: «Действие считается благим (добрым) тогда, когда его вероятные последствия приносят максимальное счастье максимальному количеству людей». Это этика «если …, то …», этика вычисления последствий; и в ней «цель оправдывает средства» (хотя это высказывание сам по себе двусмысленно). И символическая логика идеально подходит этой этике, так как является логикой «если …, то …», вычислением логических следствий. Ее основной единицей является высказывание (p или q), а основным суждением – «если p, то q». Аристотелева логика, напротив, благоприятствует «естественному этическому закону», этике универсальных принципов, основанной на природе вещей, особенно природе человека. Ее основными единицами являются понятие, субъект (S) и предикат (P) в пределах высказывания (p), а основным суждением – «Все S являются P» - то есть утверждение всеобщей истины о природе S и P.
Сама природа разума понимается символической логикой иначе, чем традиционной Аристотелевой. «Разум» раньше понимался как всё, что отличает человека от животных, включая интуицию, понимание, мудрость, совесть и эстетические суждения, а также и способность к вычислениям. Сегодня же под «разумом» понимается только последнее – способность к вычислениям. Вот почему многие мыслители сегодня, которые в остальных отношениях выглядят вполне здравыми, действительно верят в то, что не существует фундаментального различия между «природным интеллектом» и «искусственным интеллектом». Другими словами, Вы не представляете из себя ничего иного, кроме компьютера, соединенного с приматом (после встреч с некоторыми сотрудниками Мичиганского технологического института– MIT – я могу сделать вывод, что их самоописание недалеко от истины).
Аристотелева логика представляется недостаточно точной специалистам по математической логике, или популярным сегодня субъективным психологам, или мистикам Нью-Эйдж (New Age). Находясь в открытом море между Сциллой и Харибдой, традиционная логика по контрасту с математической раскрывает двойную трагедию современной мысли в противопоставлении идеи и материи, структуры и содержания, общезначимости (validity) и смысла. Это отчужденное сознание ярко описано К.С.Льюисом: «Два полушария моего мозга находились в остром противоречии. С одной стороны, словоохотливый и узкий рационализм, с другой – множество островов моря мифа и поэзии. Почти все, что я любил, я считал субъективным. Почти все, что было реальным, я считал мрачным и бессмысленным» («Настигнут радостью»). Ни математическая логика, ни «опыт» не могут заполнить этот разрыв, а Аристотелева логика может. Это одновременно и душа, и тело самой мысли, еще не перепутавшиеся. Математическая логика сама по себе абстрактна и «ангелоподобна», а чувственный опыт и ощущения сами по себе слишком конкретны и «скотопододобны», но Аристотелева логика – это человеческий инструмент для человека, для людей.
