. Для современного мышления последние шесть слов звучат так же архаично, как «алхимия» или «феодализм». Многие даже считают их идеологически опасными. Подобным критикам не нравятся категории, так как они «
чувствуют, что» (кстати, само это словосочетание является смешением понятий) классификации и обобщения, такие как, например, «хетты не могли читать на древнееврейском языке», содержат в себе «предрассудки», «осуждение», «подавление» и даже «выражение ненависти».
Логика и социальные изменения связаны друг с другом. Сегодня не только специалисты по логике, но и все общество больше не задумывается глубоко о таких фундаментальных метафизических вопросах, как «Чем же являются вещи?» - вопросах о природе вещей. Вместо этого мы думаем лишь о том, как мы воспринимаем вещи, и как мы можем их использовать, как они могут быть полезны для нас, как они работают, как мы можем их изменить, и как мы можем с помощью технологии предсказывать и контролировать их поведение.
Но все эти вопросы абсолютно не отличают нас по качеству от животных, но только по степени владения технологиями. Высшие животные тоже обладают восприятием и пользуются вещами, и обладают даже технологиями предсказывания и управления поведением других животных. Само искусство охоты – это искусство предсказания и управления поведением других животных. Что же у нас есть такого, чего нет у других животных? Это именно то, что современные философы презирают – абстрагирование, умение обобщать. Нам дана власть абстрагировать понятия и выводить универсалии. И это именно то, на чем основана традиционная логика, то, что современная логика игнорирует и отвергает.
Логика глубочайшим образом связана с моралью и этическими изменениями в мысли и действиях. Все общества, предшествующие современному, имели сильное, почти универсальное и редко подвергавшееся сомнению согласие об «основном естественном моральном законе», о том, что «естественно», а что «противоестественно». В них возможно и не было строгого подчинения этому закону, но было знание этого закона и согласие по поводу него. Сегодня, особенно в сфере сексуальных взаимоотношений (а на сегодняшний день именно в этой сфере произошли наиболее глубокие изменения как в их осмыслении, так и в практике), наше более «продвинутое» понимание находит старое высказывание о «противоестественном поведении» не только «политически не корректным», но и буквально невразумительным, поскольку это «понимание» не считает законным саму постановку вопроса о природе вещей, о их «естестве». Такие темы, как гомосексуальность, контрацепция, мастурбация, педофилия, кровосмешение, развод, блуд, аборты или даже скотоложство сегодня широко обсуждаются, но в совершенно иных понятиях, чем «природа сексуальности» или «природа женственности и мужественности». И предположение о том, что главные движущие силы новой логики являются скорее социальными, чем философскими, скорее сексуальными, чем логическими, не кажется таким уж невероятным.
