Девушка на автомате сделала ещё глоток, пару секунд подождала, прислушиваясь к ощущениям нормализации в работе внутренних органов, затем выхватила у меня бутылку и в два счёта осушила её. Постояла ещё с полминуты, заметно расслабилась, и благодарно кивнула своему спасителю.
– Иди в душ. Тебе принести что-нибудь?
– Там… – она закашлялась. – там моя зелёная сумка. Принеси, пожалуйста.
Зелёная сумка оказалась здоровенным баулом, весом с саму Энн. Я приволок её в ванную комнату, вышел и закрыл дверь.
– Э… – послышалось за спиной.
Из дверного проёма высовывалась всклокоченная бобровая голова. Сам её владелец прилип к стене, не рискуя стоять на своих ногах. Я был уже в порядке, поэтому подошёл к столу, с шипением открыл следующую бутылку и протянул другу. Тот яростно присосался к горлышку.
– Бобёр, выдыхай! – скомандовал я и вовремя отобрал бутылку. Там оставалось чуть больше трети и ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы опохмел перешёл в следующую стадию пьянки.
Бобров отдышался, смог наконец отпустить стенку и медленно сел на кровать.
– Спасибо, друг. Спас, – с благодарностью сказал он.
– Энн в душе, – ответил я. – Ты к ней пойдёшь или подождёшь, пока выйдет?
Вместо ответа Серёга долго блуждал глазами по комнате, то и дело натыкаясь взглядом на спавшего в обнимку с ножкой стула Мика, потом спросил:
– Баул с мыльно-рыльными у неё?
Дождался моего кивка, и прошёл в ванную.
Присев на освободившееся место, я собрал со стола пустые бутылки, сгрёб в кучку стаканы, радуясь, что разбитых среди них не нашлось, и засунул весь хлам в бумажный пакет с ручками. Потом привёл себя в порядок, причесался, почистил одежду и попытался даже разгладить её руками. В дверь тихо и вежливо постучали. Я подошёл к двери и тихо спросил:
– Кто там?
– Уборка, сэр. Вам требуется уборка номера?
Я оглянулся. В принципе, если не считать смятой постели, спёртого воздуха, и валяющихся горой сумок, в номере был порядок. Я взял пакет с мусором и, открыв дверь, сунул его прямо в руки удивлённому уборщику.
– А почему так рано?
– Не рано, сэр. Десять часов. Всё по графику.
– Десять? – я захлопнул дверь перед его носом и посмотрел на мирно спящего под столом Мика. Хорошо, что самолёт не рейсовый, а зафрахтованный, подумал я. К восьми тридцати мы опоздали полтора часа назад.
Из ванной раздавались еле слышные стоны. А что, тоже неплохой способ взбодрить организм, сказал я про себя, снял трубку и заказал четыре кофе. В этот момент под столом послышался странный звук, казалось, будто одинокая мышь пытается доскрипеться до своих через стену, и над столешницей появилась рыжая, ещё более всклокоченная, чем вчера, голова.
