Решившись, рассказал Вале о своей идее с пошивом джинсов. Та заинтересовалась.
— Заманчивая идея. Ткань и фурнитура твои, Айгуль получает только за работу, правильно?
— Ага. Почем у вас тут джинсы реализуются?
— В магазинах одежды ничего не найдешь, это или в Ухтинке на барахолке смотреть надо, или вообще в Москве искать. Я своей Ленке в Москве брала за 120 рублей.
— Ого, это ж целая зарплата инженера!
— А ты думал!
— Ну вот, смотри, пусть даже мы по сотне толкать будем. А еще я знаю способ, как сделать джинсы на вид словно вареными. Это за границей последний писк моды, а мы станем в Союзе первопроходцами. Такие можно и по 120, и даже по 150 толкать, если импортный лейбл приляпать.
Валя только покачала головой, ехидно улыбаясь.
— А ты подумал, как и кому все это продавать будешь?
— Ну мы же не массовое производство наладим, штучное. По знакомым джинсы только так разойдутся. У тебя в торговой сфере много знакомых? Ну вот, видишь, а у торгашей чтобы да деньжата не водились… Пардон, я не тебя имел в виду.
— Да ладно, я уж привыкла, про нас, работников торговли, только и говорят, что мы ворюги и подпольные миллионеры. В общем, план ясный, я поговорю с Айгуль, согласится она или нет. Насчет ткани и фурнитуры тогда подумаем. А сейчас давай доедай ужин и пойдем смотреть программу 'Время'. Узнаем, что в стране и мире происходит.
— Слушай, тебя это и вправду интересует?
— А что ты хочешь предложить?
Я недвусмысленно поиграл бровями, хитро улыбнулся, и в ответ получил ослепительную улыбку Валентины:
— Ну и кот ты, Сергей!
После чего плавно придвинулась и принялась медленно расстегивать на мне рубашку…
А через пару часов, уже готовый уснуть под теплым бочком моей красавицы, я как бы невзначай рассказал, как занес в редакцию 'Работницы' стихотворение за ее подписью.
— А что за стихотворение?.. И почему меня указал автором? Это же ведь твои стихи!
— Ну, во-первых, это всего лишь маленькая благодарность за то, что ты меня приютила. И не вздумай сопротивляться! Все равно я больше прославлюсь со своими книгами, — тут я шутливо ущипнул Валю за попу, отчего так же шутливо получил в ответ игривый шлепок по шаловливой руке. — А во-вторых, слушай давай стихотворение, и не говори, что не слышала.
После чего, добавив в голос пафоса и едва сдерживаясь, чтобы не перейти на песенный жанр, я продекламировал 'Миллион алых роз' со своей правкой в первом куплете. Валя призналась, что история очень грустная, и в то же время светлая, и она так здорово никогда бы не написала. На что я ответил, мол, кто знает, какие в тебе дремлют таланты, и еще немного поболтав, мы провалились в объятия Морфея.
