Раба Божия не просто вслух выражает обеспокоенность таким поведением, но как бы упрекает в их служебном рвении нашего общего знакомого Евгения Иосифовича. Тот упреков категорически не принимает ни в адрес свой, ни обвиняемых, с недоумением восклицает: "Ерунда какая! Зачем им это надо?! И никому не надо: у вас своя вера, у нас — своя". И далее в том смысле, что активные религиозные деятели пытаются не обратить в иудейство разные народы, а лишь стремятся воцерковить невоцерквленных сородичей, направить их на путь истинный, который у них, конечно, свой, особенный. Потому не ставят целью захватить чужие приходы с паствой. Мол, напротив: среди православных священников немало выкрестов, а вот среди них, а уж тем более в земле обетованной, в отличие от попов в России, русских едва ли найдете.
Лариса Ивановна в попытках возразить взывает ко мне, но я неожиданно для нее целиком и полностью принимаю сторону Иосифа Евгеньевича. У меня нет ни малейшего сомнения, что их уважаемые соплеменники совсем не заинтересованы, чтобы татары, буряты, русские и прочие народы принимали бы иудейство. Да, каждому свое. В том числе своя вера. Еще чего не хватало: чтобы всякие там гои обращались в веру господ и считали себя избранными? Не много ли наберется желающих, не перебор ли будет с избранными?
Ну а о том, чтобы пустить чужаков в святая святых— изучение, распространение религии, формирующей мировоззрение, менталитет избранного народа, и говорить нечего. Конечно, никаких там татар-удмуртов! Да и остальные народы просят не беспокоиться.
Нет сомнения, что эти самые якобы интенсивно обращающие россиян в свою веру заинтересованы, чтобы народы, среди которых они рассеяны (ныне исключительно добровольно, замечу), исповедовали бы не просто христианство (католицизм, протестанство), а именно православие. Это самая прекрасная религия, которую может исповедовать народ, среди коего им предстоит жить.
С его-то заповедями: "Всякая власть — от Бога", "Ударили по щеке— подставь другую", "Бог терпел и нам велел", "Не собирайте сокровища на земле, собирайте на небе", "Чем больше лишений и страданий испытаешь на земле, тем больше шансов попасть в царствие небесное", "Легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богатому попасть в рай" — с осуждением сребролюбия и призывами к смирению и покаянию. Одним словом, будь нищим, избиваемым, терпи все это смиренно и радуйся, роясь в помойке в перерывах между тумаками, грядущему неотвратимому небесному блаженству.
