Активисты торжественно возлагают увядшие цветы к Дому правительства, отсылая к известному выражению "Дети — цветы нашей жизни". "Нас могло быть больше! Вся Россия — сирота!" — скандирует молодежь.
Депутат Госдумы от фракции "Родина" Александр Чуев выступает против "Правительства людоедов". "Родина" выставит счет за всех нерожденных и больных детей, предупреждает депутат.
"Ежегодная статистика абортов, один из самых высоких в мире показателей детской смертности, миллионы беспризорников, — все эти факты кричат: при нынешнем режиме цветы детства завяли!" — заявляет лидер Союза молодежи "За Родину!" Сергей Шаргунов.
После минуты молчания по убитым до рождения детям грозные барабанщики требовательной дробью приглашают министров на гражданскую казнь.
Таковы акции "Родины". Наглядно, доступно, интересно, свежо. Однако многие наши старшие товарищи интересуются: "к чему весь этот балаган?" Критикуя каждую подобную акцию "Родины", начиная с неудавшейся попытки блокирования латвийского посольства 9 мая, товарищи недоумевают: где привычные демонстрации оппозиции — с грузовичком-трибуной, с коньяком во фляжке у соседа и с дедулями-надзирателями, беспощадно изгонявшими чужаков из наших плотных рядов? Куда подевались столь милые сердцу митинги, знакомые каждому патриоту 90-х, — с их часовыми обличительными речами похожих друг на друга ораторов, с нестройными малоголосными речёвками, с резолюциями, которые всегда принимались митингом единогласно? Словом, неужели "старые номера" уличных массовок вдруг оказались бесповоротно сданы "Родиной" в нафталин?
Разумеется, нет. И уже в конце этой недели, 11 июня, "Родина" проведет вполне традиционные демонстрацию и митинг своих сторонников против коррупции и олигархов. Однако, действительно, "малые формы" акций протеста стремительно набирают вес и количество почитателей, и всё чаще на важные события в жизни России "Родина" старается реагировать, используя компактный "политический театр", срежиссированные уличные постановки с участием активистов-"актёров", яркие запоминающиеся акции-жесты, в которых театральная картинка важнее массовости, внешняя отточенность играет на публику и приглашенные СМИ, а язык лозунгов и пантомим предпочтительнее бесцельного шатания народных масс по перекрытым площадям.
Почему это происходит и какой в этом смысл?
Ответ прост: времена изменились. На митингах всё уже проговорено. Речь по бумажке или даже пламенный спич оратора (каковых у нас во всем оппозиционном движении наберется, дай бог, человека три) перестали прельщать. Обязательные металлоискатели на входе убивают в митинге его суть: спонтанность и непокорность. То, что было идеально для начала 90-х: перед толпами прозревшего народа, заполонившими Манежную площадь, один за другим выступают доморощенные Цицероны, и каждая их филиппика взрывается откровением в сердцах тысяч людей — больше не проходит. Пятнадцать лет непрерывных митинговых воззваний — это стало уже даже и скучно. Скучно для пришедшего народа, для самих ораторов, для падких на всё жареное ТВ-бригад. Попробуй затащить на такую скукоту новичка, студента, случайного прохожего! Сегодня любой оппозиционный митинг-говорильня — это бесполезный дымный костёр, в котором сгорающие эмоции нескольких тысяч увлеченных людей тушат сами себя. Собрались, покалякали, разошлись — и о тебе, о твоей боли и вере никто в стране даже не узнал, потому что по телевизору не показали.
