Так, первым делом — организовать допрос Шевкунова. Вторым делом — запросить из архива дело «Импэксбанка». Как раз Игорь Порогин вел его.
Игорь…
Сердце устало отозвалось болью на это имя.
Клавдия подняла трубку.
— Петя, здравствуй, Дежкина. Николай Вадимович на месте? Позови его, пожалуйста… Добрый день, Николай Вадимович. Дежкина. Ну что скажете? Я по поводу корейской пружинки от часов. Нашли какие-нибудь хвосты?.. Нет? Ясно. Хорошо, я сама сделаю запрос.
Положила трубку. Да, действительно, это не их дело — искать, откуда корейская пружинка.
С этой пружинкой, чувствовала Клавдия, они намучаются. На любом рынке корейских часов пруд пруди.
По коридору шумно прошла толпа.
Никак Патищева бушует, подумала Клавдия, дописывая заявку в следственный изолятор.
Если поторопиться, она часам к одиннадцати сможет уже встретиться с Шевкуновым.
Ах да, еще адвоката вызвонить. Теперь без адвоката нельзя.
В отличие от остальных следователей Клавдию не раздражала эта правовая норма. Будь адвокат хоть каким докой, а если есть твердые улики, доказательства, заключения экспертов, показания свидетелей — словом, вся эта следовательская крепкая база, — ему останется только советовать своему подзащитному сотрудничать со следствием.
Впрочем, у адвоката телефон разговаривал голосом автоответчика.
Клавдия оставила сообщение, чтобы защитник Шевкунова срочно с ней связался.
Снова какой-то шум в коридоре. Видно, места боевой славы Подмосковья в такую жару мало кого интересовали.
Теперь надо было сходить в секретариат, поставить печати, формально получить дело Шевкунова и — вперед. В Бутырских коридорах хоть прохладно.
Клавдия, прихватив бумаги, уже двинулась к двери, когда телефон звякнул каким-то придушенным голосом.
Кстати, Клавдия иногда очень точно чувствовала, к добру звенит телефон или нет. Что-то в звуке неуловимо менялось, но, впрочем, может быть, это она себе внушала.
Раздавшийся звонок как раз вообще ничего не предвещал. А зря.
— Да, Дежкина.
— Клавдия Васильевна? — услышала она голос секретарши Малютова.
— О, Люся, а я как раз к вам.
— Очень хорошо. Владимир Иванович вас вызывает.
И тут еще сердце Дежкиной не ёкнуло. Только настроение, и без того не радужное, несколько посерело.
Клавдия не любила кабинетов начальства по той самой причине, что именно начальство в этих кабинетах имело свойство пребывать. Это была застарелая советская нелюбовь к обитым кожей дверям, коврам и дубовым столам, которые так шли многим начальникам.
