Клавдия покраснела. Когда она в шутку говорила о нудистском пляже, то это была для нее очень рискованная шутка. Она и представить себе не могла, что может прилюдно раздеться догола. И не потому, что у нее была плохая фигура. Это вообще не стоило обсуждать. Клавдия никогда не разденется догола.
Разве что при муже.
— Да нет, Виталик, — сказала она как можно легче.
— И я тоже, — обрадовался мальчик. — А мама меня все время заставляет.
— Это очень полезно, — виновато сказала Инна.
— А тогда почему ты сама не раздеваешься?
Инна вздохнула.
— Ну как ему объяснить?
— А маме это не очень полезно. Понимаешь, когда люди взрослеют, им перестает быть полезным то, что было очень полезно в детстве.
— Например?
— Например… Спать по двенадцать часов в сутки. Питаться одним молоком, бегать голыми…
— А-а… — понимающе протянул Виталик. — Так бы сразу и сказали.
На озере было мало народу. Вообще-то дача Дежкиной была не в таком уж захолустье, но дачный поселок тут строили когда-то одни прокурорские работники — Клавдия знала, что обязательно столкнется с кем-нибудь из коллег, — а москвичи, скорее всего, про это озеро и не знали.
Разложились в тенечке, быстро скинули одежду и…
Клавдия не любила банальных сравнений, но сейчас она ничего лучше придумать не могла — заново на свет народилась.
И словно все тайны, подлости, мрачность и грязь тоже смылись этой прохладной водой.
Она заплыла на середину озера и запела.
Вообще-то Клавдия свои чувства проявляла очень скупо. Но тут как не запеть?
Почему-то в голову пришла старая песенка, слов которой она не помнила твердо, знала только кусочек, но получилось:
Мы снова были — я у аптеки.
А я в кино искала вас.
Так значит завтра на том же месте
В тот же час.
Клавдия допела и расхохоталась — «на том же месте»! Вот почему эта песенка пришла в голову.
Потом она лежала на солнце, раскинув руки, и загорала, загорала, загорала. Прямо чувствовала, как она покрывается бронзой, как это будет красиво и здорово.
— У вас так хорошо получается с ним говорить, — сказала Инна.
— Ничего, и у вас получится, — открыла глаза Клавдия.
— Да вот, не выходит.
— Инна, вы не обижайтесь. Я сама не очень примерная мать, все работа, работа… Но, знаете, никогда мы не оправдаемся ни перед людьми, ни перед Богом за то, что мало были с нашими детьми.
Инна опустила голову.
— Знаете, почему у Виталика не было припадков? Это вы были с ним все время.
— Ой, Клавдия Васильевна, я и сама это прекрасно понимаю. Но что делать?
