Теперь Клавдия решила, что нужно остановиться, потянуть за все провисшие ниточки, довести заброшенные дела. И хватит с нее оперативной работы, она, в конце концов, солидный следователь по особо важным делам, а не шустрый омоновец.
Часам к одиннадцати, когда жара неохотно стала отступать, Ирина засобиралась домой.
— Оставайся, Ириша, — предложила Клавдия. — Мои, ты же знаешь, на даче. Проболтаем всю ночь, а то с ума тронемся.
Но Ирина уехала, сославшись на какие-то неотложные дела.
Клавдия помахала ей вслед и решила уже ложиться. Только на минуточку присела на кухне помолчать и подумать в одиночестве, да так и просидела почти до утра, невидящими глазами глядя в одну точку.
Мысль, конечно, норовила легковесно проскочить какие-то детали, но Клавдия ее останавливала и заставляла таращиться до прозрения.
К утру она додумалась до середины пути. Но даже на этой остановке было жутко, а что таил финал, Клавдия и предполагать страшилась.
Она начала, как с чистого листа.
Убивают актера Севастьянова.
Оказывается, что он держал высококлассный бордель, оборудованный подсматривающими и подслушивающими устройствами, тайные и действительные владельцы квартиры — два следователя районной прокуратуры — собирали на посетителей борделя грязненький компромат.
Киллера, который застрелил Севастьянова, убили в тюрьме.
Стоп. Что-то здесь Клавдия тогда упустила.
Что?
Сначала не могли найти орудие убийства, потом Клавдия догадалась — это сверхпрочная, тончайшая металлическая нить — ею киллеру перерезали горло.
Вот. Нить. Клавдия уже видела такую раньше, потому, собственно, и догадалась.
Дежкина мысленно завязала первый узелок на память.
Дальше… А что дальше?
Что-то там еще сидело заусенцем. Не страшной занозой, но раздражающей задиринкой.
А… Квартира Севастьянова. Она была на Кутузовском проспекте. Да-да, очень престижное место.
Это был второй узелок.
Все началось с того, что Севастьянов давно, еще год назад, написал письмо в прокуратуру Москвы, жаловался на своих соседей, безобидных, впрочем, стариков. Письмо переправил в районную прокуратуру сам городской прокурор Малютов и поручил разобраться тамошнему — Толкунову. Толкунов отдал письмо следователям, и те уже развернулись. Несчастных стариков довольно поспешно переселили, а огромная квартира досталась Севастьянову. В ней-то эти следователи вместе с хозяином и организовали бордель. И тайную порнокиностудию, где главными героями становились посетители борделя, не ведая того.
