И мы поехали, вернее — помчались, объезжая свежие воронки. Миновали взорванный мост через Саву, горящий подбитый танк. И тут чуть левее дороги вырос чёрный гриб, следом другой. Водитель резко нажал на тормоза, по барабанным перепонкам ударила волна, а следом на лобовое стекло посыпалась мелкая крошка. Краем глаза я заметил, что и сзади машины вырос гриб. "Берут в вилку!" — мелькнуло у меня в голове. Через несколько секунд шофёр вновь дал по газам, и мы помчались среди воронок и разрывов. "Вот так влипли! — крутилось у меня в голове.— Сманил двух великих русских писателей, усадил их в одну машину, и сейчас нас всех могут накрыть одним снарядом". И только когда выскочили за Брчко, и разрывы остались позади, я осознал, как близко мы были к черте, за которой — вечность.
С десяток минут, переваривая пережитое, ехали молча. То и дело по дороге нам стали попадаться беженцы, узлы на телегах, бредущие дети. И вдруг вижу, Василий Иванович поворачивается к Валентину и спрашивает:
— Валя, как ты думаешь, нас ещё долго будут читать?
— Не знаю, — помедлив немного, ответил Распутин и, кивнув на беженцев, добавил: — А вот стрелять ещё будут долго. И не только в Сербии, но и в России.
Через минуту, глядя куда-то вперёд, произнёс раздумчиво: "В своё время Россия ушла от Наполеона, уйдёт и от Ельцина. И всё станет на своё привычное место…"
Галина Иванкина
"В те дни, как Азия спешила взять
Дар Запада, и каждый край, как призма,
Лил, преломляя, краски эллинизма,
К завоеванью всей вселенной — рать
Вёл Римлянин; при первом триумвире
Он встал, как царь, в торжественной порфире".
Валерий Брюсов. "Эллинизм и Рим".
Понятие "современное искусство" сделалось чем-то вроде ругательства. Произносится с издёвкой. Пишется в кавычках. С добавлением "так называемое". Кто виноват? Все. И художники, решающие, что всё давным-давно сказано, а посему надо креативно гадить; и зритель, который ленив и нелюбопытен. Потому что гадят-то не все. И есть, что сказать. Скверно другое: массовую известность приобретают раскрученные, скандальные прожекты, где мало творчества и много дури. Что на поверхности? Борца-инфантила Петю Павленского знают все, хотя он ничего не нарисовал — даже вариацию на тему "Чёрного квадрата". Но грязный пиар — пробивная сила. Склоки-ужасы-расследования. Потоком — в массы. Результат? Люди ропщут: "На постсоветском пространстве нет культурной жизни! Всё вытоптали Гельман, Павленский да Пусси Райот, а Минкульт бездействует!". На деле художеств не стало меньше, а музеи работают активнее, чем в позднем СССР.
