– Командир, у меня всего десять минут, поэтому сразу о главном! – с порога палаты выпалил Димка. – Я был на том месте, где нашу колонну расстреляли из засады… Да, Андрей! Смирись с этим! Полуторка и «Опель» до сих пор стоят там. Их, правда, оттащили с дороги на обочину, но мне и так все было ясно. Первой шла полуторка, на которой, как ты помнишь, ехала Дарья. Ее подорвали гранатой, и машина перевернулась. Раненых добивали уже на земле: там на брусчатке видны следы от пуль. «Опель» расстреляли из автоматов, а потом обе машины подожгли. Не думаю, что там кто-то мог остаться в живых…
– А тела? – Андрей помрачнел. – Ты видел тела?
– Какие тела, командир? Почти три года прошло! Конечно, там были тела, но кто-то когда-то их захоронил. А кто и где? Этого, боюсь, мы узнать уже не сможем. Во всяком случае, я обошел округу в радиусе примерно ста метров и никаких следов захоронения не обнаружил.
– Вот видишь! – воскликнул Андрей. – Значит…
– Да ничего это не значит, командир! – перебил его Кораблев. – Не забывай, что это была на тот момент оккупированная территория! Если тела захоронили местные жители, естественно, что они попытались скрыть все следы.
– Зачем?! – не сдавался Андрей. – Ни немцы, ни румыны не трогали могил!
– Чтобы не навлечь беду на себя! Неужели не ясно?! – ответил Димка и засобирался. – Ты, командир, выздоравливай! Съездим с тобой вместе на Северную сторону, и ты все увидишь своими глазами. Да, чуть не забыл! В тех местах работала разведывательно-диверсионная группа старшего лейтенанта Серкова. Она вышла в ту ночь, когда нас эвакуировали из бухты. Но… Никто из состава группы к своим после выполнения задания не вышел… Они тоже числятся пропавшими без вести.
– А радиограммы группы? Нужно посмотреть все радио, что поступили от них!
– Окстись, командир! – оборвал его Кораблев. – Я всего лишь старший сержант! Кто мне покажет их радиограммы?! Я не уверен, что и тебя к ним допустят! За сим прощевай, Андрюха!
Кораблев ушел, оставив после себя сосущую пустоту в душе Андрея… Но… и надежду! Никто не видел тела Дарьи, а значит… Значит, нужно искать!
Дарья жила и не жила… Она словно пребывала в каком-то затянувшемся сне и никак не могла проснуться. И это был ужасный сон…
Нина Антоновна, выходившая Дарью, вернувшая ее с того света, всю свою жизнь, с шестнадцати лет, проработала в амбулатории, которая была одна на три села (в других селах были только медпункты). И знала свою медицину от «а» до «я». А «своей» ее медицина была потому, что из-за отсутствия лекарственных препаратов, которые она получала в Симферополе лишь от случая к случаю, Нина Антоновна вынуждена была лечить сельчан народными средствами. И добилась в этом немалых успехов. Естественно, что «свою» медицину она хранила дома, подальше от глаз всяких-разных проверяющих, приезжавших регулярно, раз в месяц, проверить ее деятельность на ниве народного здравоохранения. Проверяющие никак не могли взять в толк, каким образом фельдшер села Григорьевка Нина Антоновна Бевзюк умудряется излечивать даже тяжелых больных при практически полном отсутствии в амбулатории лекарственных препаратов и ни разу не отправив ни одного больного в районную больницу. А она умудрялась…
