И в этот момент прямо перед капотом полуторки раздался взрыв, взметнувший ввысь фонтан каменного крошева и земли. Ветровое стекло со звоном разлетелось вдребезги, и грузовик медленно сполз в воронку, заваливаясь на бок. Падая из кузова, дико закричали от боли раненые…
Дарья, оглушенная, с помутившимися, ничего не видящими глазами, выпала из кабины, отползая от уже воспламенившейся машины… Она не успела удалиться от полуторки и на десяток метров, как позади нее раздался второй взрыв.
Дарью словно пушинку оторвало от земли и швырнуло о скалу…
Когда она пришла в себя, ее тащили, ухватив под мышки. Глаза, запорошенные пылью, сильно болели, и слезы ручьями текли по ее грязным щекам. Но слезы промыли глаза, и Даша смогла хоть что-то видеть. Она не могла понять, кто ее тащит, слышала только сиплое дыхание и скрип мелких камней под чьими-то ногами.
Ее подтащили к высокому утесу и поставили, прислонив к нему спиной. Она протерла рукой глаза – зрение понемногу восстанавливалось. Кто-то стоял рядом, и, повернув голову, Дарья увидела Мишку Романова. Моряк натянуто улыбнулся, и боковым зрением девушка увидела, что Мишка прижимает к груди окровавленную правую руку, на которой не было кисти… Кто-то стоял еще дальше, но кто, Дарья не смогла рассмотреть.
– Они добили всех раненых, – прохрипел Романов. – А сейчас добьют и нас.
За лесопосадкой, прикрывавшей утес, в небо столбами уходили два дыма. И Дарья поняла, что это горят их машины…
К ним подошла женщина в форме СС, но со странной нашивкой на левом рукаве, какой Даша раньше никогда не видела. Нашивка была в форме средневекового щита, перечеркнутого слева-направо полосами какого-то флага – желтой, зеленой и красной. Поверх нашивки была вышита надпись «LITAUEN».
– Наши парни решили вас расстрелят, нэ знаю потшему, – сказала она с каким-то твердым акцентом. – Паследний желания! Кто хотшет заккурит? Я угосчу!
Моряки промолчали…
Женщина стояла перед ними, покачиваясь с пятки на носок и заложив руки за спину.
– Зэр гут! – сказала она. – Как говорьят литовцы: «Бойся жит, а умират нэ бойся!» Бистра стаятт морда к стэна!
Моряки медленно разворачивались к скале, и Дарья увидела двух санитаров и шофера с «Опеля». Все были ранены…
Встав лицом к бездушному камню, Дарья вдруг почувствовала, что это неправда, что ее не станут убивать. Когда первая пуля попала в скалу, рядом с ее головой, она знала это уже наверняка!
Развернувшись, она рассмеялась в лицо расстрельщикам…
