Конублы, несмотря на свою расу, походили на ходячие бочки. Это в них сказывалась склонность постоянно недоедающих дремсов к полноте положенная на хорошее городское питание. От холкунов в них были довольно симпатичные, даже в полноте, задорные лица, веселый нрав и относительная образованность — они умели считать и немного писать на холкунском.
****
Анеларк повстречал людомара столбами пыли. По-видимому вести о гигантских змеях, омкан-хуутах и других чудищах уже дошли до города, поэтому жители с усердием, присущим только холкунам принялись обновлять высоту городского вала, частокола и небольших деревянных башенок, оскалившихся во вне заостренными кольями крыш.
Пасмасам разрешили разгребать почти до верху заваленный ров. Сотни из них с довольным гудением, словно навозные мухи копошились в кучах мусора. До сих пор их не допускали до этой импровизированной свалки, так как она имела стратегическое значение для города.
К удивлению людомара его встретили не опасливо, но с радостью, словно бы только его и ждали.
Десятки холкунов бросились к нему навстречу, едва завидев на дороге, окружили плотной толпой и потребовали новостей. Охотник растерянно мотал головой из стороны в сторону, оглушенный криками; земля зашаталась под его ногами, и он уже готов был пасть от дикого ора, когда воздух прорезало громогласное:
— Ти-и-ха!
Все холкуны мигом умолкли. Сквозь толпу протискивался высокий мужчина, покрытый довольно массивными кожанными доспехами. На голове его была надета меховая шапка, по ободу богато украшенная золотой тесьмой, плотно облегавшей сиреневые кристаллы приличного размера.
Людомар без труда узнал градоначальника холкунов — холларка.
По лицу последнего был заметен большой опыт, который оставила ему жизнь и проницательность, приходящую к холкунам с годами. Многочисленные шрамы свидетельствовали о том, что холларк пробивал свой жизненный путь лбом и лишь недавно обрел мудрость.
— Тиха! — приказал он. — Кто ты и откуда? Кончай орать, убьем его сейчас своим визгом! — рыкнул он слева от себя.
Только тут охотник понял, что стоит с силой зажав руками уши. Его шатало не только от шума, но и от терпкого запаха пота и всех иных запахов, исходящих от вспотевших тел холкунов и немытых тел пасмасов.
— А ну-ка, держи. — Кто-то поднял на уровень глаз людомара две смолистые затычки.
— Эт у тебя откель? — поинтересовался кто-то у доброжелателя.
— В харчевне у меня иной раз бывают такие. Берут вот это всегда.
