и ты,
раскаяние, адская Эвменида, смертоносная змея, изрыгающая свою пищу, чтоб снова пожирать ее, вы, вечно разрушающие и снова создающие свой яд, и ты – вопиющее
самообвинение, ты, опустошающее свое жилище и терзающее свою собственную мать. Идите и вы ко мне на помощь, вы, благодетельные грации –
прошедшее с кроткой улыбкой, и ты, с своим переполненным рогом изобилия, цветущая
будущность! Кажите ему в вашем зеркале радости неба и окрыленной ногой бегите его алчных объятий. Так стану я наносить удар за ударом, бурю за бурей на его слабую жизнь, пока не налетит! войско фурий, называемых
отчаянием. Победа! план готов – трудный, искусный, какого еще не бывало; но надежный, верный, потому что
(насмешливо) нож хирурга! не найдет следа ни ран, ни острого яда.
(Решительно). И так начнем!
(Герман входить). А! Deus ex machina
[34]! Герман!
Герман. К вашим услугам!!
Франц (подает ему руку). И ты их оказываешь не неблагодарному.
Герман. Знаю на опыте.
Франц. И скоро получишь более. Мне надо поговорить с тобой, Герман.
Герман. Слушаю тысячью ушами.
Франц. Я знаю тебя, ты решительный малый, солдатское сердце: что на душе, то и на языке. Мой отец насолил тебе,
Герман. Чорт побери меня, если я это забуду!
Франц. Вот это слова мужчины! Месть прилична груди мужа. Ты нравишься мне, Герман. Возьми этот кошелек. Он был бы тяжелее, будь я здесь господином.
Герман. Это мое всегдашнее желание;! благодарю вас.
Франц. В самом деле, Герман? Ты точно желаешь, чтоб я был господином? Но у моего отца львиные силы; к тому ж я младший сын.
Герман. Я бы желал, чтоб вы были старшим сыном, а ваш отец слаб, как чахоточная девушка.
Франц. О! как награждал бы тебя тогда этот старший сын, как бы старался вывесть тебя на свет Божий из этой неблагодарной пыли, которая так мало идет к твоей душе и благородству! Тогда бы ты ходил у меня облитый золотом, ездил бы четверней по улицам – право бы ездил! Но я и позабыл, о чем хотел поговорить с тобою. Ты еще помнишь фрейлейн фон-Эдельрейх, Герман?
Герман. Гром и молния! о чем напоминаете вы мне!
Франц. Мой брат подбрил ее у тебя.
Германь. И будет каяться в этом!
Франц. Она тебя оставила с носом, а он чуть ли не сбросил тебя с лестницы.
Герман. Он полетит у меня за это в ад.
Франц. Он говорил, что все шепчут друг другу на-ухо, будто твой отец не может взглянуть на тебя без того, чтоб не рвать волос на голове и не сказать со вздохом: Господи! прости мя многогрешного!
Герман(дико).
