Шуфтерле. Чорт возьми! да это вы у меня украли. Я также подумывал, как бы эдак сделаться пиэтистом и раз в неделю приглашать к себе на назидательные беседы.
Гримм. Отлично! А не пойдет на лад – так атеистом. Начать бы писать против евангелистов, добиться того, чтобы это писание сожгли рукою палача – чудесное вышло бы дело!
Рацман. Или пойти на французов. Я знаю одного доктора, который выстроил себе дом из чистого Меркурия[26], как говорится в надписи, прибитой к его воротам.
Швейцер(вставая и подавая Шпигельбергу руку). Мориц, ты великий человек, или жолудь найден слепой свиньею.
Шварц. Чудесные планы! честные ремесла! Как однако симпатизируют все лихия души! Недостает только одного – сделаться бабами и своднями или начать продавать нашу девственность.
Шпигельберг. Песни, братец, песни! Кто ж помешает вам достигнуть всего, чего ни захотите? Мой план вам всего скорее проложит дорогу. К тому ж у вас еще в виду бессмертие и слава. Ротозеи вы эдакие! ведь и об этом надобно подумать, то-есть о потомстве, о сладком чувстве неувядаемой памяти.
Роллер. И занять первое место в списке честных людей. Ты славный проповедник, Шпигельберг, когда дело идет о том, как из честного человека сделать мошенника. Но, скажите, куда это пропал Моор?
Шпигельберг. Честного, говоришь ты! Уж не думаешь ли, что тогда ты будешь менее честен, чем теперь? Что понимаешь ты под словом «честность»? Богатым скрягам сваливать с шеи целую треть забот, лишающих их только золотого сна; залежалые их капиталы пускать в обороты; восстанавливать равновесие богатств – одним словом, стараться воскресить на земле золотой век, освобождать Господа Бога от тягостных нахлебников, от войны, мора, голода и докторов: вот это по-моему значит быть честным! вот это значит явиться достойным орудием воли Провидения! – и таким образом при каждом куске, который ты проглатываешь с удовольствием, думать, что тебе дают его твоя хитрость, твое львиное мужество, неутомимое бдение; у мала и велика быть в почете…
Роллер. И, наконец, заживо быть вознесенну к небу, и, не смотря на бури и ветры, и не смотря на прожорливый желудок дряхлого времени, качаться под солнцем и месяцем и всеми созвездиями – там, где птицы небесные, привлеченные благородною жадностью, слетаются петь свои концерты, а падшие ангелы с хвостами собираются на свой синедрион[27]? не так ли? и в то время, когда сильные мира сего будут пожираться червями, иметь честь принимать визиты от царственной птицы Юпитера
