– Убей. Лучше убей, чем такая жизнь. Виновата я, виновата. И правильно ты меня сучишь. Так что ж теперь? Лучше ты убей, чем под забором где-то сдохну. Или друзья мои, бомжи, в подвале каком-нибудь за бутылку подрежут.
Задохнулся я. Не знаю отчего. То ли от жалости, то ли от злости. Замахнулся и правда, ударить её готов был, да глаза слезой застило! Под сердцем так садануло, думал упаду. Устоял. Достал последнюю пятёрку, швырнул ей в лицо.
– Выпей, – говорю. – Залей горе своё, полегчает. Повернулся, и бегом на выход. Иду по улице, слёзы на глазах, ничего не вижу. Потом уж вспоминал: «Во был видосик. Идёт каперанг по улице и плачет!» Так до вокзала пешком и дочапал.
Толька задумался, помолчал, покачал головой. Потом закончил:
– Такие, брат, дела. А ты говоришь… Больше я её уж не видел.
Алексей пожал плечами.
– Ничего я не говорю. Всякое в жизни бывает. Раньше бы рассказал, может, легче было бы. Оказывается, скрытный ты малый. А я думал, у нас с тобой секретов нет.
– Да какой тут секрет? Разговор-то у нас совсем о другом был. Начали с Лены, а потом, так уж само собой пошло – Дунькой закончили. Всплыло. Всплыло и за душу цапнуло. Видишь, ничего в жизни просто так не бывает. Думал, встреча с ней случайная была. Была и забылась. Ан нет, след на всю жизнь оставила. – Он помолчал. – Ладно. Обо всём поговорили. Хорошо ли, плохо, а мне легче стало. Давай по домам, а то девушки наши, небось, уже волнуются.
Домой Лёшка заявился поздно. Лиза не стала ворчать – не часто муж среди ночи домой приходит, отнеслась с пониманием. Алексей молча разделся, на немой вопрос жены ответил кратко:
– Завтра, всё завтра. Спать хочу – умираю.
Он и правда думал, что уснёт, едва коснётся подушки. Не вышло. Лёг – и сон как рукой сняло. Мысли разные лезли в голову, а сосредоточиться на чём-нибудь одном не мог. Они расползались – ни за что конкретное не ухватишься! «Нагородили мы сегодня! Толька со своими проблемами, да мои сверху! Давай-ка, мужик, – решил он про себя, – будем по порядку, по мере поступления их решать». Он прикрыл глаза, постарался отключиться от всего. Минут пять так медитировал. Наконец что-то стало складываться. «Во-первых, Анатолий. Ну выяснилось, что он не святой – изменял Лене. И что? Значит, и Лена не так уж виновата, что разок не удержалась и отдалась мне? Так что с того? Мне-то почему от этого должно быть легче? Моя-то подлость подлостью и остаётся! Всё равно получается, что это я Ленку соблазнил. Хоть и считал всегда, что жена друга – не женщина. Что у меня с ней никогда ничего такого быть не может, потому что не может быть никогда! Да и не собирался я её соблазнять. Не собирался. И не соблазнял. Просто само собой так вышло. Стечение обстоятельств. – Он вздохнул, выругался про себя. – Летали бы самолёты по расписанию, ничего бы и не было. Аэрофлот! Самый надёжный флот в мире! Вот тебе и надёжный! А чем всё закончилось? Тьфу! – Поморщился. – Теперь Аэрофлот виноват! А ведь врёшь ты, парень! Всё врёшь! – Он лёг на спину, заложив руки за голову. Безжалостно подумал о себе: – Оправдание ищешь? Оправдывайся, оправдывайся! А на самом деле? С самого первого дня, с первого мгновения, когда знакомился с Леной и взгляды наши встретились, я тогда уже понял, что когда-нибудь это случится! Понял! И на самом-то деле, только делал вид, что не может этого быть. Спрятал тайную мыслишку глубоко-глубоко, на самое донышко своей души, и уверял себя (уверял!), что не может этого быть. Ну не может – и всё тут! И вроде бы чуть не уверил, что не может. А мыслишка-то эта нет-нет, да и проскальзывала: "Может-может, дай срок". Уговаривал себя: не может! А сам знал: всё равно когда-нибудь, когда-нибудь! И вот на тебе! Оказывается, нужен был только момент подходящий. Как только выпал он, этот момент, так сразу всё и случилось. Тут, как ни крути, а сподличал ты, Сидоров. Только момент подходящий выпал – сразу и сподличал, и возлюбил жену ближнего своего. Друга, вернее, даже брата своего. Хорошо ещё, что в бане спьяну не ляпнул Тольке о подлости своей. Не упал пьяный дурак на колени. Случилось-то случилось. Но один только раз и было. А зачем же сейчас семью рушить? Да и давно это было. Быльём всё поросло. А Толя? Как он уверен в Ленке? "Её стреляй – с другим в постель не ляжет!" О-хо-хо, хо-хо! Грехи наши тяжкие! Хоть и один только раз это было, но было же!!!».
